— По ушам, — весело говорил судье хозяин питбуля, любуясь сведенными намертво челюстями своего питомца, — это, может, на кого и действует, только не на моего! Раз челюсти сжал — все, писец. Он и меня, бывает, прихватывает. Я ему кричу: «Фу, сволота!» Нельзя, мол, так с хозяином-то. Смотрит только на меня виновато, а сделать с собой ничего не может. Во какая штука! И хочет, а не может, только перехватывает зубами. Вон, видите. — Он задрал рукав куртки, а потом и рубахи, показывая всем желающим шрамы от укусов любимца.
— Да это уж что говорить, — заметил судья, пуская в ход остол и помогая оттащить победителя от бездыханного противника. Бойцовая порода — она и есть бойцовая порода. Мы по первости все пытались им челюсти разжимать — где там! Пока сам не разожмет — ничего ты с ним не сделаешь. Бойцовый пес — он как смерть: ты что ни делай, а если он в горло вцепился — всё. Издохнет, а зубы не разожмёт…
Каморин, сияя лицом, повернулся к Ирине:
— Урод уродом, а ведь красавец, а? И как это я сразу не разглядел…
— Мерзость — и все, — дернула плечом Ирина, смахивая невольно выступившие от ужаса всего увиденного слезы. Слезы ужаса, сострадания, омерзения. И жалость к самой себе — уж очень, если подумать, Каморин оказался похож на этого самого стаффордшира-победителя…
А Каморин все не мог забыть последних минут боя. И уже потом, сев в Иринину машину, вспоминал все новые и новые подробности. «Да, прав, прав этот мужичонка, судья то есть, золотые слова сказал: как смерть. Они должны быть неотвратимы, как смерть, мои бойцовые псы. И на тех, кто того заслужил, должно наводить ужас одно только сознание, что они где-то есть и могут начать охоту…»
Ирина вела машину лихо, может быть, немного чересчур, словно бежала от кого-то — все летела через перекрестки на желтый свет, все норовила кого-то обгонять, вылетая на встречную полосу. Сидит с обиженным видом, дуется на него, а ведет хорошо, смело, ничего не скажешь. В знак одобрения он положил ей руку на открывшееся под короткой шубкой колено. И вдруг увидел, как она вся брезгливо передернулась. Надо же — ночь с ним переспала, а теперь не в силах даже скрывать свое отвращение! Это немного позабавило Каморина: мало того, что обижена, так она еще и презирает его, провинциального хама без сердца. Ну что ж, придется девушку маленько повоспитывать. Маленько по ушам, как советовал красномордый хозяин лайки.
— Что-то мне показалось, будто мы как бы брезгуем чего-то, а? — игриво спросил он, пристально глядя между тем на нее своими не умеющими улыбаться глазами.