В ожидании Гонди, по своему обыкновению запаздывающего, все хранили напряженное молчание, которое прерывалось только безудержными приступами кашля, ни с того ни с сего одолевшего хранителя королевской печати Бирага. Он краснел и искоса поглядывал на королеву, словно извиняясь. Та в ответ только смерила его испытующим взглядом. Отчего это у хранителя печати начались приступы кашля? Не от нервов ли это? Екатерине повсюду чудились заговоры и измены. Бираг, заметив, что королева на него смотрит, опустил глаза и прижал ко рту платок, безуспешно пытаясь сдержать кашель. Ему казалось, что он уменьшается в размерах и, того и гляди, исчезнет под колдовским взглядом Екатерины.
Атмосфера была столь напряженной, что даже самой королеве сделалось не по себе. Стараясь умерить нетерпение, дабы не уронить королевского достоинства, она то и дело принималась твердым шагом мерить комнату. Нужно было сохранять спокойствие любой ценой, и она его сохраняла. Как всегда в критические моменты, Екатерина демонстрировала невероятное самообладание. Ее лицо оставалось невозмутимым. Королева Франции не может, не желает и не должна выказывать ни малейшего признака слабости ни под каким видом, особенно в присутствии своих ближайших сподвижников. Чтобы добиться слепого повиновения, чтобы ее приказы никогда не обсуждались и выполнялись со скрупулезной точностью, один ее вид должен внушать трепет. Иначе, уловив хотя бы тень неуверенности, враги не преминут первыми нанести удар. Это было одно из основных правил Екатерины Медичи, и оно еще ни разу не подводило.
Королеву все больше беспокоило опоздание Гонди, она постепенно теряла терпение и уже готова была послать гвардейцев на его поиски. Чтобы отвлечься, она сосредоточила взгляд на своем запястье, проверяя, не дрожит ли лист бумаги, который она держит в руке. Время от времени она задумчиво пробегала его глазами. Тот самый роковой список, врученный ею советникам не далее как сегодня утром. Список с именами тех, кому предстоит умереть этой страшной ночью ради спасения королевства… ради ее спасения.
Наконец в дверях возник Гонди — потный, запыхавшийся после бесконечных коридоров Лувра, по которым ему пришлось бежать, чтобы успеть вовремя. Нет, такие расстояния не для человека его возраста.
— Вы заставили меня ждать, господин Гонди, — упрекнула его королева притворно шутливым тоном, стараясь немного разрядить обстановку.
Появление любимого советника несколько успокоило Екатерину. До последнего момента она в глубине души опасалась, что он тоже предал ее и бежал. Теперь вновь обретенная уверенность в преданности фаворита вернула ей доброе расположение духа, и она решила, что не стоит сердиться на человека, которого она несколько раз за этот день вызывала в Лувр. Советники поразились внезапной смене настроения королевы. Ее упрек звучал скорее как дружеское поддразнивание.