Но его весёлым мыслям пришлось свернуть в служебное русло. Весело переговариваясь и отпуская сальные шуточки в адрес проходящих мимо девушек, они словно между делом бросали быстрые взгляды на кейс, пристёгнутый к руке Николая.
Понимая, что при первой же возможности они попытаются его отнять, Николай, недолго думая, сдвинул полу куртки так, чтобы кобура с пистолетом на несколько секунд оказалась открытой. Этого было достаточно. Быстро переглянувшись, парни дружно развернулись и косолапо затопали в сторону вагона-ресторана.
Наконец объявили посадку, и Николай, делая вид, что не замечает кряхтящей рядом бабки с кучей баулов, первым протянул проводнику свой билет. Убедившись, что это именно её пассажир, проводник, дебелая тётка с выбеленными перекисью волосами, мрачно кивнула, с ходу заметив пристёгнутый к руке кейс и отдав ему билет, отодвинулась от дверей.
Пройдя в вагон, Николай нашёл своё купе и, заняв указанную в билете полку, быстро осмотрелся. Теперь, пока никого нет, ему нужно было быстро спрятать кейс под обшивкой вагона. Взяв давно уже изготовленный знакомыми мастерами вагонный ключ, он вскрыл боковую потолочную панель и, сунув туда кейс, быстро поставил её на место.
Убедившись, что заметить схрон невозможно, он уселся на полку, и облегчённо перевёл дух. Теперь ему предстоял второй этап, благополучно пережить появление соседей. Хотя по нынешним голодным временам ездили только командировочные или челноки. Но на этот раз ему не повезло.
Его попутчиками оказались здоровенная тётка с грудой баулов и двое непоседливых пацанов, которые с ходу принялись везде лазать и совать носы в его пакеты. Едва ввалившись в купе, тётка сразу стала командовать и указывать ему, куда переложить вещи и где он будет ночевать.
Плюнув на вежливость и усталость, Николай молча поднялся и, ухватив бабищу за горло пятернёй, сжал пальцы так, что она захрипела, пытаясь ухватить хоть глоток воздуха:
– Слушай меня внимательно, сука тупая. Сидишь вместе со своими выродками тихо и не мешаешь мне ехать. Иначе всех с поезда скину. Ясно? – прошипел Николай, с ненавистью глядя тётке в блёклые, как у снулой рыбы, глаза.
Обнаглевшие до безобразия отпрыски бабищи испуганно притихли. Небрежно швырнув её на сиденье, Николай ухватил обоих пацанов за грудки и, одним движением усадив на верхнюю полку, тихо прорычал:
– Услышу хоть звук, в окно выкину, выродки.
Перепуганная до смерти бабища тихо заскулила, но Николай одним яростным взглядом пресёк всякое нытьё. Наведя порядок, он уселся на полку и, откинувшись на стену, закрыл глаза. От усталости и постоянного напряжения у него начала болеть голова и ломить виски. В купе воцарилась тишина, нарушаемая только тяжёлым дыханием тётки и тихим перешёптыванием мальчишек на верхней полке.