Дешевая машинка имела тонированные стекла. Поэтому водителя и пассажира, сидевшего на заднем сиденье, разглядеть не удавалось. Определенно, пассажир спускался со мной и в метро по эскалатору, если эту парочку интересовал именно я. Хотя сомнения, как говорится, теплились, потому что слишком уж дешево меня повели от Шереметьево… Не уважали? Плохо знали?
Профессиональный кретинизм преследователей, однако, сработал. На «Белорусской» я перешел на кольцевую линию, по которой сделал полные два круга. Конечно, идиот или пьяный просидел бы в вагоне и больше. Парень в китайском пуховике, с которым не вязались ботинки «саламандра» и испанский шерстяной берет, спокойно вытерпел полтора маршрута, не прячась за «Московским комсомольцем», который читал. Он нагловато, с моей точки зрения, потащился следом и на переход, а потом, спустя один перегон по радиальной, на эскалатор станции «Маяковская».
Стряхнуть с хвоста «пуховика» удалось легко: в полусотне метров от выхода из метро я свернул под арку у аргентинского посольства, пробежал через дворик и нырнул в задрипанный подъезд с мастерской «Металлоремонт». Отдышался на втором этаже, погони не услышал и поднялся на чердак. Пробираясь по нему к выходу в соседний подъезд, я вынашивал план возмездия, но отбросил его, спустившись снова во двор и приметив, как наивный коллега покуривает, пока для меня якобы изготавливают дубликат ключа или что там я ещё заказал…
В сущности, следовало радоваться. Не успел приехать, а уже предлагают работу. Ну а кто и на какую сумму — скоро выяснится. Выходы на меня клиентуры, нуждающейся в моих услугах, случаются самые невероятные. Пусть действуют, так сказать, понастойчивее.
Представитель заказчика — того же или другого? — использовал для подачи сигнала и мой «Форд Эскорт», оставленный три недели назад на охраняемой стоянке в Оружейном переулке — на расстоянии одной троллейбусной остановки от нагловатого «пуховика».
Сугроб, наросший на машине, разметали над левым дворником, перед рулем, и засунули под стеклоочиститель приметную записку.
О том, какая у меня машина и где я её ставлю, уезжая из Москвы, обычно знал только Ефим Шлайн, да и то не всегда, как в данном случае. Я зарегистрировал «Форд» на чужое имя и ездил на нем, что называется, по доверенности. К тому же Шлайн не общался со мной записками. Сигналы оговаривались иные и на месяц вперед. Этот срок ещё не истек.
Странные творились вещи. Но высчитывать, сколько будет один плюс один, то есть «пуховик» из «Москвича» плюс записка на «Форде», значило бы получить в сумме кукиш. Не стоило торопиться.