Когда же наступил вечер, слуги принесли еще свечей, а мы со сьером… да какой он «сьер»!.. дон, натуральный испанский дон!.. с доном Родриго решили продолжить застолье. Теперь уже не вдвоем: к нам присоединилась целая прорва народу.
Здоровый усатый дядька уселся слева от хозяина замка («рек-к-комендую вам, Андрэ: Рожер. 3-заведует моими орлами… Р-рожер, эт-то дон Андрэ. Ис-стинный рыцарь…»), светловолосый великан, так и оставшийся безымянным, разместился рядом со мной. Подальше – еще с полдюжины мужчин «благородного» звания. Во время войны – десятники и полусотники родриговского воинства. Окромя них – две симпатичные особы женского пола и, наконец, замковый управляющий, месье Гумберт.
Повеселились изрядно. Даже песни попели. Одна из дам бойко бренчала на мандолине.
Сначала всякую лирику, потом дон Родриго попросил даму спеть что-нибудь испанское. Дама просьбе вняла, а дон Родриго пришел в сильнейшее возбуждение, постукивал ногой по полу, топорщил усы, вращал глазами и воинственно сжимал в руке нож. Слушая эти романсы, я вдруг обнаружил, что более-менее понимаю, о чем речь. Ага, значит, мой «предшественник» немного знал испанский язык.
Когда песни закончились, мы некоторое время посидели все вместе. Потом все потихоньку начали расползаться кто куда – время-то было уже позднее. Мы с Родриго опять остались вдвоем. Распили еще один кувшинчик золотистого. И разговорились за жизнь. Я поведал дону Родриго, что был в Палестине. Дон Родриго оживился: а не встречали ли вы там эн Бернарда, моего родителя? Тогда я поведал хозяину и о своей «беде»: мол, ничего я не помню. Потому как зловредный Гийом де Бош два дня назад огрел меня по голове палицей и вышиб все славные воспоминания. Разочарованию дона Родриго не было предела.
– Неужели вы совсем-совсем ничего не помните?..
– Нет, ну кое-что я, конечно, помню. Но вот с именами, датами и событиями – полная беда…
Для выяснения всех обстоятельств решили позвать моего слугу. Тибо меж тем уже спал и видел десятый сон. Его растолкали и доставили к нам, а уж мы учинили толстяку допрос с пристрастием: не пересекался ли я, случаем, семь лет назад в Палестине с бароном Бернардом де Эро? Тибо отчаянно зевал и честно пытался вспомнить. «Кажись, нет…» – пробормотал наконец мой оруженосец, и ему позволили уйти.
Да и мы тоже пошли спать. Утомительный выдался денек.
Я проснулся от того, что кто-то осторожно тронул меня за плечо. Тибо.
– Доброе утро, господин Андрэ. Там барон за стол садиться собирается. Вас зовет.
Я зевнул и с большим неудовольствием начал натягивать сапоги: