Она кивнула.
— Я постараюсь, — пообещала она. — Спасибо.
Она смотрела, как он взял ведро и пошел к особняку, где включил воду и открыл шланг. Затем она пошла в комнату Софи, проверить, как она там. Софи по-прежнему крепко спала, и Жаннин наблюдала за ней несколько минут, чтобы убедиться, что она дышит. Как часто она делала это в последние дни! Каждую ночь она по нескольку раз вставала, просто чтобы убедиться, что Софи все еще с ней.
Вернувшись в гостиную, она свернулась калачиком в уголке дивана, повернувшись так, чтобы смотреть в окно. Она наблюдала, как Лукас заворачивал один из кустов возле дороги в джутовую мешочную ткань. Он выглядел таким же, как обычно с этого расстояния, однако теперь она смотрела на него другими глазами.
Ее колени были прижаты к груди, и желание, которое это простое ощущение разбудило в ней, застало ее врасплох. Она уже давно отказалась от сексуальной части себя. Так много времени прошло с тех пор, как она чувствовала сексуальное влечение к мужчине, что она убедила себя, что не хочет этого вовсе, не нуждается в этом. Она жила эти последние три года ради Софи. Ее тело было не чем иным, как инструментом, чтобы заботиться о дочке.
И вдруг сейчас, почти виновато, она почувствовала, как жизнь возвращается в это механическое тело. Она представила Лукаса тут, на диване, рядом с собой, с улыбкой в бледных глазах, согревающей ее. Он целовал бы ее, обнимал. Он положил бы ее на диван и сам бы лег рядом с ней, прикасаясь к ней нежно, так, как он прикасался совсем недавно к ее руке. Фантазия была бурной и незванной, а оттого восхитительной, и она поразила ее, когда вдруг дошла до ее сознания. Она ведь больше не была фантазером — мечты лишь мешали справляться с реальностью.
Завтра он придет вставить стекло, и ей нужно быть тут, когда он придет. У нее было ощущение, что Лукас может сделать ее фантазию реальной. Он уже дал ей надежду.
С того места на кровати Софи, где она лежала, Жаннин могла слышать, как машина едет по дороге, посыпанной гравием. Когда она заехала за поворот возле коттеджа, свет фар прорезался сквозь окно в комнате Софи и упал на лампу в виде Винни-Пуха, стоящую на прикроватной тумбочке. Обычно Лукас припарковывал машину на улице и входил так, чтобы ее родители не знали, что он здесь, но этим вечером все изменилось.
Отложив плюшевого мишку, она попыталась встать, но обнаружила, что не может пошевелиться. Какая-то невидимая сила приковала ее тело к кровати. Она услышала, как Лукас стучит в дверь, и открыла рот, чтобы пригласить его войти, но не смогла вымолвить и слова.