– А какую роль играет во всем этом остров? – спрашиваю я.
Пирли неловко ерзает на стуле.
– Что ты имеешь в виду?
– Как, по-твоему, он мог издеваться над детьми и там?
– Если он и делал это, то никто мне в этом не признается.
– Почему?
– Потому что я давно уехала оттуда и никогда не возвращалась. Я превратилась в домашнего ниггера. Они считают меня рабой доктора Киркланда, купленной им с потрохами.
– А почему ты действительно никогда не возвращалась туда?
Она смотрит на меня с выражением, очень похожим на высокомерное презрение.
– А как ты сама думаешь, почему? Там жил мужчина, от которого мне следовало держаться подальше.
– Кто именно?
– Мой дядя.
– А почему ты должна была держаться от него подальше?
Она презрительно фыркает.
– Подумай сама, девочка. У меня возникли те же проблемы, что и у тебя.
– Сексуальное насилие и домогательство?
– На острове не знают таких слов. Там называют это «проникновение со взломом». По крайней мере, так выражаются мужчины. Да и некоторые женщины тоже. Дядя проник в меня и взломал, когда мне не было двенадцати. И он не оставлял меня в покое. Если бы его не посадили за что-то в тюрьму, я бы наверняка забеременела или еще что-нибудь похуже. Поэтому, когда мне представился шанс удрать с острова, я им воспользовалась.
Откуда-то из глубин подсознания всплывает еще один образ. По гравийной дороге идет маленькая чернокожая девочка. Внезапно из жаркого марева появляется оранжевый грузовичок-пикап, а потом мужчина, который платит зарплату ее отцу и матери, предлагает подвезти ее…
– Айви никогда не рассказывала тебе ничего подобного? – задаю я вопрос. – Ничего такого, что возбудило бы твои подозрения? Даже я слышала истории о детях, которые боялись ходить по дорогам в одиночку.
Пирли складывает руки на столе.
– Девочка моя, мужчина, который обрел вкус к таким вещам, ни за что не остановится. Он берет то, что ему нужно, при первой же возможности. Я скажу тебе еще кое-что. Я думаю, что женщины на острове знают об этом. Вот почему они выдумывают страшные истории, чтобы дети не бродили по дорогам. Но своим мужьям они не говорят ничего, можешь быть в этом уверена. Они не хотят, чтобы их мужья попали в камеру смертников в «Анголе» за убийство большого белого человека.
– Ты точно знаешь это, Пирли? Или просто подозреваешь?
Она пожимает плечами.
– Какое это имеет значение?
– В суде это будет иметь очень большое значение.
Она снова презрительно фыркает, как будто выплевывая воздух.
– Тебе не удастся заставить доктора Киркланда предстать перед судом. Он слишком умен и слишком богат. Такие мужчины, как он, не попадают в тюрьму. Тебе пора бы уже понять это, девочка моя.