вещь.
Я перевожу взгляд на Шона. Рассказ его буквально загипнотизировал.
– И что же это было, Энджи? Что показалось вам действительно страшным?
– То, что те люди, которые так поступали с нами, наверняка продолжают заниматься этим. – Она прикусывает нижнюю губу и кивает, как будто разговаривая сама с собой. – Не с нами, с другими детьми. Понимаете? Поэтому мы начали следить за ними, пытаясь решить, что же нам делать. Но со стороны многого не разглядишь, верно? Если только вы не живете с ними вместе, в одном доме… А у большинства из нас была работа или другие занятия.
– Разумеется.
– Но я просто знала, понимаете? В квартале, где жил мой отец, есть один парнишка, он целыми днями остается один дома… – Энджи с неожиданной яростью встряхивает головой. – Как бы то ни было, с этого все и началось. Мы хотели не просто наказать их. Я хочу сказать, что мы надеялись заставить их признаться в том, что они делали. Потому что сами они на это никогда не согласились бы, понимаете? Вы собираетесь с духом, обвиняете их в изнасиловании и растлении, а они нагло все отрицают. Просто все отрицают. Доктор Малик миллионы раз видел подобное. Они смотрят так, как будто это вы сошли с ума, а потом начинают рассказывать, как сильно они вас любят и все такое. Это отвратительно. После такого поневоле начинаешь думать, что ты и вправду спятила.
– Вы не сумасшедшая, Энджи. Я знаю это.
Шон снова пристально смотрит на меня, пытаясь обратить на себя внимание. Он уже готов немедленно приступить к официальной процедуре. Но я пока что не хочу звонить Кайзеру.
– Получается, что, в общем, вы все были согласны с тем, что собирались сделать?
Энджи медленно кивает, подтверждая мои слова. Она перенесла свою симпатию с Шона на меня.
– Сколько всего вас было, Энджи?
– Шестеро.
– А теперь шестеро мужчин мертвы.
Она снова кивает.
– И можно считать, что вы покончили с местью?
– Ага.
Она неуверенно улыбается мне.
– Вы все принимали участие в совершении преступлений?
Она не отвечает.
– «Моя работа никогда не закончится», – цитирую я слова, написанные кровью. – Кто это придумал?
Она улыбается мне заговорщической улыбкой, потом отрицательно качает головой.
– Я не могу рассказать вам больше ни о ком.
– Но ваша работа закончена. Вы ведь это хотите мне сказать?
– Да. Закончена полностью.
Почему-то я была уверена в этом еще до того, как приехала сюда. Именно поэтому я не позволила Шону вызвать оперативную группу.
– Кто убил доктора Малика, Энджи?
Улыбка на ее лице сменяется откровенным страхом.
– Не знаю. Никто не знает, что теперь делать.