— Чаю нельзя?
Никакого чая.
Двадцать минут тянулись и тянулись, и наконец дверь открылась, и вошел Кленси при всех регалиях. Должность старшего инспектора все еще подпитывала его эго. Глаза мутные, кожа на лице в пятнах. Некогда мощное тело стало дряблым. Он сказал:
— Тейлор.
Тон мрачный. Я спросил:
— Что происходит?
Кленси посмотрел на меня:
— Тима Коффи убили.
— Что?
Муж Энн Хендерсон, которому я обязан своей хромотой.
Кленси спросил:
— Где ты был прошлой ночью?
Я почувствовал прилив облегчения и ответил:
— Я был кое с кем.
Он поднял брови и потребовал:
— Имя и время.
Кленси достал толстый черный блокнот. Я хорошо помнил такие блокноты. Всегда лучше все записать, особенно время, даты, месторасположение. Если придется отвечать в суде, такой блокнот может оказаться единственным средством вашей защиты при тяжелом перекрестном допросе. Кленси записал, что я сказал, и ушел. Прошло два часа, и я знал, что проверка не должна занять так много времени. Они хотели, чтобы я созрел. Когда старший инспектор вернулся, вид у него был недовольный. Он сказал:
— Все сходится.
— Правильно. Я могу идти?
Кленси подвинул стул, повернул его и уселся на него по-ковбойски, положив руки на спинку для опоры: эдакая поза мачо.
Он сказал:
— Ты мог кого-нибудь нанять.
— Ты сам в это не веришь. И разумеется, не можешь это доказать. Иначе я бы уже сидел в камере и этого разговора бы не было.
Кленси потер щеку рукой, и я спросил:
— Как его убили?
— Каким-то длинным металлическим шестом, проломили череп. Насколько я знаю, у вас с ним была… перебранка.
Кленси произнес это слово с большой осторожностью, почти деликатно. Настоящее полицейское слово, передает серьезность и некоторый масштаб события. Не для ежедневного пользования. Из тех слов, которые бережешь, лелеешь и произносишь в подходящий момент. Я повторил:
— Перебранка! Надо будет взглянуть, что это значит.
Я так и сделал, только позже. Словарь толковал значение как «бурный спор». Я откинулся на спинку стула и сказал:
— Он избил меня до полусмерти, да, да, клюшкой, но ведь ты это уже знаешь. Твои люди занимались расследованием, и знаете что, старший инспектор? Ничего из этого не вышло, ни черта.
Кленси улыбнулся, и я заметил на его зубах коронки. Безусловно, это пойдет ему на пользу при появлении перед прессой. Он представлял себе, как возвышался надо мной Тим Коффи. Я спросил:
— Ты в самом деле хочешь найти того, кто убил Коффи?
Улыбка осталась на месте, вот только яркости поубавилось. Он изрек
— Вот за это ты мне нравишься, Джеки.
Я некоторое время пристально смотрел на Кленси, удивляясь, как это вышло, что мы такое долгое время были друзьями, и как далеки мы теперь от этого. Я сказал: