"А как все-таки любая стрессовая ситуация вытряхивает из людей накопленный «жирок» подготовленных поз и ролей!" — чуть насмешливо подумал Клим, искоса проследив за действиями Чегановой. Ее фальшивый лоск улетучился, равно как и претензия на звание мужеохотницы, осталась чуть избалованная, трусливая и совершенно не обаятельная, одним словом, обыкновенная неуверенная в себе молодая женщина, нуждающаяся в защите, но совершенно не способная даже в отчаянии кому-либо довериться. Впрочем, в характеристике госпожи Чегановой Клим уже упражнялся накануне и не ошибся. В данный момент она совершала массу лишних движений, выбирая себе место в комнате — место для обороны от собеседника, разговора с которым не избежать. Сначала она устроилась на краешке кровати, потом встала и взяла сигарету (со смертью Мунасипова, упокой, господи его душу, все почему-то начали курить, где, не попадя), сделала шаг по направлению к креслу, но остановилась и опять качнулась к круглому журнальному столику, прищуриваясь и шаря глазами, видимо, в поисках зажигалки. Удивительно, что она даже не предприняла попытки попросить ее у Клима. Очевидно, степень безнадежной растерянности достигла внутри нее своей пиковой отметки.
И все-таки на фоне всех наблюдений Буров ощутил в себе параллельный мужской интерес, даже скорее, любопытство, связанное с памятью сходных ощущений в прошлом. Лизхен в этом состоянии смутно напомнила ему бывшую жену: стройная, с практически идеальной фигурой молодая женщина вела себя, как грузная усталая пожилая матрона, обремененная клубком многочисленных семейных проблем и возрастных болезней. Клим и тогда, и сейчас не мог понять причин подобной метаморфозы. И как всегда это не к месту случается, в мозгу почему-то неожиданно, как назойливая мелодия, всплыла дурацкая фраза из американского руководства для хорошей жены, прочитанного еще в журналистскую бытность: "Поправьте ему подушечку и предложите снять его ботинки. Говорите тихим, успокаивающим и приятным голосом". Тогда, помнится, эта фраза его умилила до крайности, даже оставила какую-то сентиментальную ностальгию по несбывшемуся. А сейчас ему подумалось, что все беды оттого, что большинство женщин пытаются залезть на чужой «шесток», вот и попадают, как кур в ощип. В результате портят жизнь и себе и "шестку".
— У меня есть зажигалка, — произнес Буров и подошел к Лизхен почти вплотную, заставив ее тем самым опуститься в кресло.
Дал прикурить, придвинул (вместо пепельницы) крохотное фарфоровое синее блюдечко, предварительно освободив его от кофейной чашки, а сам устроился на квадратном пуфике, быстро подкатив его поближе к даме. С первым же дымком Лизиной сигареты потянуло курить, но Клим решил потерпеть, вдруг пригодится, как жест, и вместо этого быстро спросил: