- Имей ввиду, Мобиус, - улыбнулась она душе, - тебя накажут за провал.
Душа жалобно запищала, но ее никто не слушал. Ашша велела равнодушно стоявшим неподалеку спутникам поднять мертвое тело. И четверо Хир-эн-Алден удалились, так же быстро, тихо и незаметно, как и пришли. Куда?..
Он был один. В комнате стояла прозрачная темнота, разбавляемая только светом двух лун, льющимся в окно. Лампу он попросил убрать - яркий свет резал глаза. Ни страха, ни волнения не было - его чуткие уши ясно слышали, что Отец неподалеку за стеной болтает о чем-то с гостем. Поэтому он спокойно сидел на своей постели, подобрав под себя ноги и... нет, не думал.
Новое слово, обозначающее Доброго и Теплого, всплыло в памяти только вчера. Они теперь часто всплывали, эти новые забытые слова. Вот только почему Добрый и Теплый так удивился, когда он назвал его этим словом? Непонятно. Зато теперь не болят кости. Это все гость - тоже добрый. За добрые руки его нужно умурчать. И еще он сделал так, что не болит голова. И челюсти тоже.
Химеренок завернулся в одеяло, внезапно - нет, не вспомнив - шкурой ощутив память о том, как жил в пещерах, как шел по холодному снегу. Он не хотел вообще ничего помнить, существуя только настоящим. А в настоящем было уютно и хорошо...
Дверь тихо скрипнула, и в комнатку-ночлежку к химеру тихонько скользнула приснопамятная девчушка со шкурой ирсана на хрупких плечах. Яркие синие глаза, казалось, чуть светились в темноте.
- Старший братик? - тихо позвала она, не зная, спит тот или нет. - Можно к тебе, старший братик?
На нее из угла зыркнули два светящихся золотом глаза. Но он не зарычал, как обычно, только передвинулся куда-то в угол поудобнее и снова запахнулся в толстую шерсть, то ли пытаясь согреться, то ли спрятаться.
Она тихонько вздохнула, подходя чуть-чуть ближе.
- Старший братик... почему ты так себя ведешь? Я ведь... - Айрене снова вздохнула и помотала головой, обрывая мысль.
Каинар посмотрел на нее чуть удивленно и растерянно: мол, откуда же я могу знать, почему?
- Не помню... - неожиданно для себя выдал он, разглядывая собственную лапу.
- Что не помнишь? - присела перед топчаном девочка.
- Ты спрашиваешь - почему, - выражение лица химера не изменилось, зато опустились уши. - Я не помню - почему...
- Это не страшно, - улыбнулась она. - Не помнишь - и не надо. А хочешь научиться заново?
- Чему? - нет, определенно, нужно было учиться сдерживать порывы собственных ушей. А то теперь они встали торчком и выдавали с головой.
- Всему чему захочешь, - она тихо рассмеялась. - И как вести себя со всеми кроме твоего папы тоже. Ты же старший братик, верно?