Страдалица со вздохом откидывается на спинку кресла.
– Я пока не посчитала. Этой суммы должно хватить, во-первых, на операцию; во-вторых, чтобы заплатить за садик. А в-третьих, чтобы снять жилье и уехать наконец из папашиного дома. В-четвертых, чтобы уволиться с этой работы и найти новую.
Присвистываю.
– Да уж, потребуется немало. Может, без чего-нибудь пока обойдешься?
– Без операции? – Джосс смотрит на меня так, словно я предложила ей, чтобы освободиться от лишних проблем, собственноручно прикончить дочь.
– Почему сразу «без операции»? Допустим, без квартиры, – говорю я.
– А о том, что и Долли такая обстановка, как в доме у моих драгоценных родителей, вредна и неприятна, ты не подумала? – спрашивает Джосс, испепеляя меня взглядом.
Долли три годика. Я люблю ее не меньше, чем Пуша. Может, даже больше. Вернее, нет, не больше и не меньше, просто, наверное, иной любовью. У нее рыжие, как у Эрика, блестящие кукольные кудри, всегда улыбка до ушей и сотня вопросов обо всем на свете. Еще она потешно путает слова – говорит «критик» вместо «кретин», «враждебный» вместо «врожденный». Слово «врожденный» малышка постоянно слышит от взрослых – врачи установили, что она родилась с близорукостью. Для того и нужна операция – чтобы улучшить зрение. Я тоже за Долли в ответе – она моя крестница.
Вздыхаю. Можно было бы позвать их обеих ко мне, но у меня всего лишь гостиная и спальня. И Пушик, который всего боится, особенно маленькую Долли – не знает, чего от нее ожидать.
– Но ведь ты работаешь всего полдня, – говорю я, продолжая раздумывать, нельзя ли найти более легкий выход. – С утра трудись себе, а после ланча подыскивай новое место. Я, естественно, помогу – как только поступит новая интересная заявка, сразу позвоню.
Джосс жалостливо кривит губы, будто ее страшно оскорбили и в самый раз снова распустить нюни.
– Да как ты не понимаешь, Ким? У меня и так ни на что не хватает времени! Я возвращаюсь домой, укладываю Долли. Потом она просыпается и мы идем гулять. Смотришь – на дворе уже вечер.
Нельзя сказать, что Джосс скверная мать. После работы она правда несколько часов подряд не отходит от дочери, не отвлекается ни на что постороннее; бывает, даже не отвечает на телефонные звонки. А из зарплаты тратит на себя лишь половину или даже меньше, на остальные деньги покупает игрушки и одежду для Долли. Впрочем, питается и одна и другая действительно за счет отца и деда, а ведь мы с Джосс уже давно не девочки – нам по двадцать девять.
– Мне нужно взять в долг, Ким, – со странной настойчивостью, даже мольбой повторяет она, словно толстая пачка купюр упадет ей на голову, как только удастся заручиться моей поддержкой.