Перед большим стекло, сплошь завешанным рекламными плакатами, она заметила пустой столик.
Об ногу потёрлась плешивая кошка. Марина топнула, раздражённо отряхнула брюки, обвела взглядом зал.
На стеклянную крышу террасы редко падали листья. За одним из дубовых столов, покрытым клетчатой красной скатертью, сидела девушка. Не снимая шапки, одетая в мужской плащ с советскими пуговицами, она поедала пышную ПАН-ПИЦЦУ. «Интересно, какая у него подкладка?» — мелькнуло в Марининой голове, на салфетке она нарисовал женскую фигуру, одетую в плащ.
Лицо незнакомки было странным — с припухлыми веками, двумя пельменями вместо ушей и ленивыми губами, она кого-то напоминала. Марина пририсовала к женскому туловищу лицо девушки. Некрасивая незнакомка, прикрывая глаза, старательно пережёвывала каждый кусок. На тарелке осталась четвертинка пиццы, посетительница поднялась и направилась к вешалке, сильно прихрамывая на левую ногу. В горле встал ком — Марине представилась картина несчастного детства — покинутость, мишка с оторванной лапой, злые мальчишки. Девушка вернулась с полиэтиленовым пакетом, бережно вложила в него недоеденный кусок и ушла, не расплатившись. Марина, ожидая погони за хромоножкой, начала ёрзать на стуле, но зал был увлечён комплексным обедом, а официанты медленно плавали в запахе жареной рыбы. Через секунду к её столу приблизился молодой человек и начал убирать. Марина вскочила, ей захотелось догнать незнакомую девушку.
У входа она налетела на официанта, который нёс грязную посуду со стола хромоножки. Он, пройдя наискосок, опередил Марину. Облив его недопитым чаем, Марина машинально взглянула на Табличку, на которой значилось имя Оскар.
— Оскар! — ища глазами девушку, сказала Марина. — Извините, бога ради. Я тут часто бываю…
— Не беспокойтесь. К вашим услугам, — зачем-то сказал молодой человек и оступился, звякнув посудой, но она уже выбежала на улицу, и на беспокойство у неё не было ни секунды. Оскар подошёл к столу, где сидела Марина, и, не глядя, взял оставленную салфетку, хотел было промокнуть пятно на рубашке, но увидел рисунок. По его бледным щекам поползли пятна, тонкие брови двинулись вверх, а губы так и остались на месте, сложенные в чуть горькую усмешку.
Молодой человек сильно ссутулился, его взгляд, пристальный и будто перевёрнутый, обычно так умеют смотреть очень больные дети, на секунду замер. Аккуратно сложив салфетку, он положил её в нагрудный карман. К нему приблизился другой официант, цвет кожи которого напоминал печённую в мундире картошку; он погладил Оскара по плечу и отошёл. Спина Оскара натянулась, он сел, не в состоянии двинуться дальше. Загорелый парень ухмыльнулся — его лицо, ползя вниз, повисло на подбородке, он, как чёрт, покрутился на месте и исчез в кухне.