Бел Иблис изумлённо прищурился и ощутил, как вокруг глаз собираются морщинки. Для человека, олицетворяющего традиционную анхоронскую вежливость, Граскт неожиданно оказался не в меру назойливым.
Может быть, Ааш перестарался, пытаясь доставить посылку по назначению? Но это казалось маловероятным. Мог ли Граскт быть шпионом Палпатина, призванным приглядывать за неблагонадёжным сенатором?
Он вновь почувствовал вспышку раздражения. Нет… это нелепо. Вероятно, человек просто пытается показать свою полезность.
– Для служащих средней руки любые выпуски новостей предрекают кризис, – сымпровизировал он, одарив Граскта снисходительной улыбкой. – Да, послание имеет определённую важность, но его трудно отнести к разряду кризисных. И уж точно оно не стоит того, чтобы откладывать мою сегодняшнюю речь. – Он бросил взгляд на хронометр. – И я как раз вспомнил, что до моего выхода осталось пятнадцать минут, а мне ещё нужно переодеться.
– Тогда я оставляю вас, чтобы вы смогли сделать необходимые приготовления, – произнёс Граскт. – Приятного вечера, сэр. – Он отвесил низкий поклон и ретировался.
Бел Иблис досчитал до пятидесяти и проследовал в том же направлении. Северо-восточный выход из Трейтаммы находился по ту сторону от группы кулуарных комнат слева от главной сцены, на максимальном расстоянии от шумного главного входа. Бел Иблис тихонько прошмыгнул к лестнице, опасливо поглядывая на служащих, суетившихся над последними приготовлениями к вечерней серии выступлений, и выскользнул наружу.
В служебном проулке позади Трейтаммы был припаркован серый лэндспидер, еле заметный в тусклом свете фонарей. С другой стороны от транспорта, скрываясь в тени и стараясь охватить взором всё окружающее пространство разом, стоял Ааш.
Бел Иблис пересёк проулок, постаравшись подавить гримасу – и не слишком в этом преуспев. Атрибуты плаща и кинжала пока ещё никак не могли стать для него обыденными.
– Не самая тайная встреча, – едко проронил он, обогнув лэндспидер и вглядываясь в лицо собеседника.
– Для подобных бесед в вашей гримёрке слишком людно, – недрогнувшим голосом возразил Ааш. – Или вы предпочли бы, чтобы я заявился к вам в гостиницу после выступления? Представляете, какая могла случиться неловкость?
Бел Иблис прикусил губу. К несчастью, слово "неловкость" не совсем подходило к сложившейся ситуации. Его жена Арриания, наследница древнего рода из Центральных миров, стойко и нерушимо верила в Палпатина и его Империю. Эта вера его изумляла, озадачивала и, в конечном счёте, расстраивала. Последние несколько месяцев их брак протекал в непрерывных политических спорах, а их двое детей нередко оказывались непосредственно в эпицентре словесных баталий.