— Будем лечить.
— В каком ты классе? — спросил я, подставляя ей руку.
— На воле была в шестом.
Переросток, обрадовался я. Хоть и с гребешком, всё равно переросток.
Значит, всё правильно.
— А почему на воле? — поинтересовался я, стараясь, чтобы вопрос звучал безразлично.
— Так проще говорить, — коротко ответила Соня.
— И этому здесь тоже учат? — Я кивнул на ожог.
— Зачем? — Она пожала плечами. — Это я сама. У меня другая специализация.
"Вот черт, — подумал я, — у нее две специализации, а у меня ни одной. Выставят!"
А вслух спросил:
— Какая?
Быстро и осторожно смазывая мне ожог, Соня засмеялась.
— Вот черт, — передразнила она, — у нее две, а у меня ни одной. Выставят!
Я покраснел, как вареный рак.
— Ну и что? Выставят так выставят, плакать не буду. Поеду в Сургут, это недалеко, и на работу устроюсь. А потом в армию.
— Да не бойся, — снисходительно сказала Соня, — не выставят. Найдут и у тебя что-нибудь. Раз привезли — значит, найдут.
— А что, у тебя здесь нашли?
— Как тебе сказать… — Соня кончила обрабатывать мой ожог, села в соседнее кресло. — Прослушивать немножко я и раньше умела. Мачехе своей желтую жизнь устроила. Она меня колдуньей считала, в церковь даже ходить начала. Чуть задумается — а я вслух. Она отцу и говорит: или я, или эта ведьма. А потом отца посадили…
— За что?
— Это неважно. В общем, вот так я сюда и попала. Правда, дело не сразу пошло. Три месяца на автогенке мучилась…
— На автогенке?
— Ну да. На аутогенной тренировке, так это здесь называется. Сейчас я на автогенку не хожу: Иванов освободил. Дома сама занимаюсь.
В жизни я не слыхал об этой самой автогенке.
Я посмотрел на Соню с уважением:
— Чего тебе заниматься, когда ты уже научилась?
— Какое научилась! — Соня засмеялась. — Тебя прослушивать — всё равно что букварь читать по складам. А попробуй, прослушай Иванова.
— Не можешь?
— Глухая стена. Юрка Малинин уверяет, что иногда пробивается, но, по-моему, врет.
— Погоди, а разве ты не можешь прослушать этого Малинина и доказать, что он врет?
Соня посмотрела на меня удивленно:
— Так он же блокируется.
— Как это — блокируется?
— Очень просто. И ты научишься. Запускаешь шумы: "Упопа была собака, он ее любил", — а сам про другое думаешь.
Так одноклассница Сизова объясняла мне алгебру:
"Квадрат первого члена плюс удвоенное произведение первого на второй плюс квадрат второго члена. Что здесь можно не понимать?"
Сизова сердилась, ей было невдомек, что для меня это — полная абракадабра:
"Клеточка первого члена партии плюс удвоенная басня Крылова…"
Разницу между квадратом и клеточкой, между