Кимон не обретет покой до тех пор, пока она не поможет ему.
Но сможет ли она помочь?
Она постаралась внимательно оценить себя. Дыхание уже сбилось. Пот ручьями стекал по шее вниз, между грудями. Плечи дрожали от напряжения, все тело болело. Вспомнила, какими были ее движения: сказать неловкими — слишком мягко, скорее замедленными и неуклюжими.
Она может тренироваться сколь угодно долго, но так и не достичь своей прежней формы. Но на что же ей рассчитывать, кроме собственного меча?
Она встряхнула головой и снова принялась за работу, вдумчиво оценивая свои способности. Она изучала сама себя, поправляла ошибки, выявляла слабые места, вспоминала.
Ее губы плотно сжались, растянувшись в жесткую линию, когда она наконец замерла неподвижно.
Она спрятала лезвие, но подержала еще меч за ножны, разглядывая потный след от руки на оплетке рукояти. И только потом отложила его в сторону и нагнулась за своей одеждой.
Она с трудом заставила себя влезть в сырые сапоги, после чего пристегнула ремень с мечом к правому бедру. Плащ был все еще тяжелым от влаги. Она оставила его лежать на земле, а пока принялась готовить завтрак на скорую руку из сыра и последнего куска хлеба.
Еще до наступления сумерек она приметила сучковатый кустарник, незаметный ночью. К нему она и привязала тогда коня, предварительно освободив от тяжелого седла. За это время он уже объел половину листьев.
Она подхватила с земли плащ, оседлала изнуренное животное и начала долгий отлогий спуск в узкую лощину. Затем ей предстоял крутой подъем, который вел в другую лощину. Внизу протекая небольшой ручей, и она дала коню напиться.
Прошло совсем немного времени, и солнце высушило одежду. Оно припекало, согревая открытую шею. Впервые за все эти дни ее настроение немного улучшилось. Правда, она видела, что над соседней вершиной и дальше на востоке нависли тучи, но это уже не важно: даже если там бушует гроза, она на своей лошади удаляется от нее прочь.
Весь день она с большой осторожностью продвигалась вперед по склонам гор, которые становились все опаснее. Конь устал, и она не подгоняла его, позволяя животному идти в своем темпе. Под ногами была скользкая грязь, и каждый неосторожный шаг грозил бедой.
Впереди виднелась вершина, которая возвышалась над всеми остальными. Ша-Накаре, или, как называли ее солдаты Келеда, Гора Дозорных. С самого ее пика открывался вид на русло реки Лите до самой Эсгарии. В далекие времена, когда только образовалось Келедское королевство, на горе Ша-Накаре всегда находился пограничный отряд. Но Эсгария и Келед-Зарем никогда не воевали между собой, и солдаты давно уже покинули гору.