Ко мне снова вернулись мысли о шагах на палубе китобойца. Как быть с отцом Лорел? Человек, который умел убивать в прошлом, способен убить снова. А вдруг это он свершил тайную месть во чреве старого китобойца? Что будет с Лорел, если это правда?
Девочка и так уже обделена любовью и заботой, и невозможно предсказать, что из нее выйдет, если ее отец окажется замешанным в убийстве. Во мне нарастало страстное желание защитить девочку, утешить и закалить перед испытаниями будущего. Может быть, это и меня утешило бы. Юное существо ничто не успокаивает так, как физическая ласка, когда близкий человек нежно обнимает и прижимает его к груди. Осмелюсь ли я поступить так с Лорел?
Она завороженно смотрела на себя в зеркало, а я тихо спросила:
— Знаешь, чего мне больше всего не хватало, когда я была маленькой, а у меня не было мамы?
Темные глаза девочки поймали мой взгляд в зеркале, но она ничего не ответила.
— Матери часто берут на руки и, покачивая, утешают своих детей. И не только совсем малышей, а и постарше, если ребенок хворает, или ему больно, или у него какая-то ребячья беда. А иногда и просто так, потому что любит. Моя тетка никогда не брала меня на руки и не укачивала. Она считала это баловством, да и вообще была суховата. Она очень любила меня, и я это знала, но мне всегда хотелось, чтобы она меня хоть раз приласкала.
Лорел повернулась ко мне, и глаза ее смотрели на удивление доверчиво.
— А вы меня очень красиво причесали, — сказала она. — И волосы не дерете, не то что миссис Кроуфорд.
Я думала, как осмелюсь на следующий шаг. Смогу ли я как-нибудь уговорить такую большую девочку просто посидеть у меня на коленях, прислониться ко мне, а я обниму ее и покачаю. Я все еще раздумывала, когда Лорел вдруг сделала удивительную вещь. Она робко подошла сзади к моему креслу-качалке и начала слегка покачивать ее вперед-назад. Комок в горле душил меня. Я позволила себе расслабиться в такт мягкому ритму. Остановила я девочку, только когда почувствовала, что она начала уставать. Я посмотрела на нее, зная, что глаза мои влажны от нежности и благодарности.
— Большое спасибо, — сказала я. — Теперь мне гораздо лучше.
Не в характере Лорел было вот так сразу открываться. Словно отрекаясь от своих добрых чувств и минутной слабости, она внезапно толкнула качалку и нахмурилась. Карты все еще лежали на полу; Лорел, чтобы скрыть смущение, быстро опустилась на колени и начала их разглядывать.
Она, конечно, их узнала.
— Так вы принесли их с "Гордости"! — обличила она меня, — Они не ваши!
Я кивнула.
— Да. Мне показалось, что будет интересно поизучать их на досуге. Не понимаю, зачем на них эти китовые печати,