Стальной лентой, упруго выгибаясь, резко ломаясь на крутых поворотах, убегала к горам река. Она-то и показывала малоприметный «дефект» в монолите Каменного Пояса – узкое, еле заметное ущелье, которое походило на рану в могучем теле Камня. Словно сказочный богатырь своим исполинским мечом рассек поперек Пояс, нанеся эту незаживающую рану, из которой по сей день бежит рекой его кровь.
До самого вечера просидел Павел на вершинке сопки, и только когда солнце скользнуло за горы, спустился к реке. На берегу, причем далеко не сразу Павел почувствовал запах дыма. Запах был еле уловимым. Он спускался по реке из ее верховья. Стало быть, где-то там, ближе к горам находятся люди. Это и насторожило, и обрадовало Павла. Еще бы, он больше не хотел неожиданных встреч, однако то, что люди не таятся и открыто себя ведут, судя по дыму, немного успокаивало.
Весь следующий день, пока Павел продолжал идти вверх по реке, запах дыма становился все более и более отчетливым. А после полудня он увидел и сам дым. Светло-серые клубы поднимались над берегом тяжело, вяло. Приподнявшись на несколько метров, они упирались во что-то невидимое и начинали вытягиваться, расползаться над рекой точно легкое, многослойное покрывало. Небо не пускало в себя дым. Оно само было мрачным и тяжелым.
Павел поежился и достал на всякий случай из пайвы брезентовую накидку. «Что они там жгут такое!? Точно специально дымят!» – думал он, осторожно продвигаясь дальше. Странно, что вместе с увиденным дымом в него стала медленно вползать тревога: «Такой дым бывает, когда горит что-то сырое. Огня нет, а дым валит».
Вскоре Павел в этом убедился. Перед самым ущельем, откуда, бойко подпрыгивая на перекатах, выбегала река, на правом ее берегу стояла маленькая избушка. Желтые стены и обилие щепы вокруг говорили, что она появилась совсем недавно. Напротив ее у самой воды и дымил этот огромный костер. Павел хорошо слышал раздраженное шипение и пощелкивание его чрева. Огня не было. Но именно это и не нравилось Павлу.
От соседних кустов отделилась зеленая охапка и, подойдя к костру, обрушилась на него. Тотчас возник невысокий мужичок в коротенькой черной телогреечке и рваной шапке.
Павел невольно откачнулся назад и присел. Мужичок отряхнул руки, что-то хрипло проговорил, громко плюнул и, достав из-за пояса топор, опять пошел к кустам. Его вид мог озадачить кого угодно.
Павлу удалось рассмотреть заросшее лицо, но судя по движениям, мужичок был гораздо моложе своего внешнего вида.
«Странно все это! – думал Павел. – И избушка, срубленная уж больно не на месте и не верно. Все голо. Вокруг камни да кустарник. Ни один охотник не поставил бы в таком месте избушку. Опять же собак не видно. И место не рыбное, вся река в перекатах… А вот дров, эк-кая поленница, чуть не на год запасец-то… И мужичок совсем не таежный. Топор держит не ловко, рубит не ладно… Что-то все здесь не так!»