Пока Павел рассуждал, мужичок опять притащил охапку свежих веток и ухнул в костер. Снова сплюнул, но на этот раз присел на корточки и полез в карман телогрейки. Через минуту он уже сам дымил, как маленький костерок. Курил.
Меленько, по-осеннему стал накрапывать дождь. Еще сильнее потемнело. Дым от костра отдельными клочьями стал прижиматься к самой воде.
Когда мужичок, скрипнув массивной дверью, скрылся в избушке, Павел позавидовал. По всему было видно, что хозяин избушки один. И далеко не здоровяк. Но тревога не отпускала, удерживала, нашептывала про опасность, напоминала о недавней встрече с Голосом. Павел осторожно приблизился к избушке. Дождь разошелся вовсю, и уже не робкие капли, а мощные струи выбивали звук из всего, что могло звучать. Гудела проложенная в крыше береста, барабанила пайва за спиной Павла, вместе с костром шипела трава… Но был еще какой-то звук, не дождевой… Павел прижался к стене избушки и улыбнулся, внутри ее кто-то пел. Это было неожиданно и… располагающе. Сквозь щели помимо голоса пробивался еще и аппетитный запах ухи. Сглотнув вмиг набежавшие слюни, Павел осторожно приблизился к маленькому, в четыре ладони оконцу.
Теперь хорошо было слышно, как мужичок гнусаво напевал что-то знакомое без слов. И вдруг неожиданно для себя Павел решился. Завернув ружье с патронташем в брезент и сунув все это в поленницу, Павел взялся за ручку двери…
– А-а! – испуганно вскрикнула темнота избушки. Послышался грохот чего-то упавшего. – Что!? Кто это!? «Меченый», ты!? Костик, все отыграю, падлой буду… Кто это!?
– Здорово, хозяин! – немного растерянно проговорил Павел, ошеломленный реакцией мужичка.
– А-а, это кто!? – опять послышалось из темноты.
– Я Паша.., Павел.
– Какой в ж… Павел!? – уже с меньшим испугом донеслось из глубины жилища. Темный угол закряхтел, завозился и перед Павлом предстал тот самый маленький мужичок.
– А-а, пацан… Ты один? – вдруг неожиданно спросил он и быстро выглянул в дождь.
– Один, – ответил Павел, все еще удивляясь быстрому перевоплощению хозяина избушки.
– Значит, гость! – радостно воскликнул мужичок и распахнул свой редкозубый рот. – Это здорово, как ты назвал себя? Во-во, Павел, Павлухо, дали в одно – подставь друго ухо!
Он вдруг весь подтянулся, заходил упруго, уверенно, по-хозяйски.
– Парашу к нашему шалашу, Павло, раз тебя к нам занесло! – мужичок вскинул заросший подбородок, чуть закатил маленькие глазки, театрально наклонился и подал Павлу изогнутую ладонь, произнеся не без удовольствия: – Собственно Жора!
– Здорово, – повторил приветствие Павел и пожал сухонькую, костлявую руку нового знакомого.