«А что тут решать? – думал Сыч. Его все больше распирало от радости. – Кто нас ждет, куда торопиться!?..» Но вида не подал, насупился и «решил» подумать до утра. И главное о чем было думать – где добыть еды!? Если не накормить людей, не только золота не получишь, но и самого в клочья порвут.
К ночи команда перетрясла вверх дном все избы. Найденное золото собрали в одну кучу. Его оказалось так много, что беглые зеки с горящими глазами чуть не до утра прикидывали, на сколько хватит шикарно пожить у моря.
Вместе с золотом нашли добрый запас соли, немного крупы, все отлично сохранилось в берестяной посуде. Нашли три ружья, хоть и ржавые, но вполне пригодные. Были найдены и патроны, но, увы, с отсыревшим порохом. Сети сгнили, но сохранились остроги для рыболовства с ночным лучением.
Первую ночь на прииске Степан Михайлович провел в напряженном размышлении. Он пытался заглянуть в ближайшее будущее, понимая, чувствуя нутром, что уйти с прииска уже не так просто, и чем дальше, тем невозможнее. Скоро все они станут заложниками золота или, на блатной манер, «цветняка».
Буравя темноту взглядом, он будто видел, а главное животом чувствовал, что если сейчас, не медля и не затягивая, еще можно успеть выскочить из этой «золотой западни», то потом это будет сделать трудно, а пожалуй и невозможно.
Нужно было решать сейчас, немедленно, иначе все вляпаются в такое дерьмо, в кровь, в ненависть, в зверство… Золото разделит их, поссорит, натравит одного на другого и, главное, его не победить. Не победить человеческую алчность. Он понимал это, поскольку чувствовал в себе самом могучие перемены. То же самое происходило и с другими.
С одной стороны, закрученного в длинную тряпицу и завязанного на поясе золотишка Степану Михайловичу хватило бы до конца своих дней, даже с учетом великой переплаты барыгам. Но с другой, судьба, хоть и под конец жизни все-таки улыбнулась ему, сделала подарок что надо, и отказаться, оставить прииск с его стороны было бы глупостью. Он не думал и даже боялся думать: зачем ему золота больше, чем достаточно.