Егор не спускал глаз с крупного волка, стоящего к нему боком. Его равнодушная поза и отменные габариты сами за себя говорили: это вожак.
Если трех волков луна освещала сзади, отчего они выглядели плоскими и черными, то эти два были освещены полностью. Даже было видно, как подрагивали верхние губы у волка-бычка, оголяя клыки. А у вожака по всему боку была еле заметна широкая полоса неизвестного цвета и происхождения.
Но самым главным и чарующим были глаза этих двух волков. Вобрав в себя холодный свет луны и пропустив через себя, через свою звериную суть, они возвращали страшное отражение. Словно это были и не глаза вовсе, а маленькие парные отверстия в потусторонний мир. Егор смотрел, вглядывался в эти бледно-зеленые кругляши и цепенел от их свечения. Они разоружали его, делали безвольным. Они морозили его, страшили, но в то же время притягивали и ему хотелось взглянуть поближе, заглянуть во внутрь их…
Тело Егора застыло, кровь остановилась, и сердце стало работать вхолостую, не подавая больше тревоги. Наступало безволие. Еще мгновение и он опустился бы на снег там, где стоит и, уткнув голову в колени, отдался бы на волю судьбе.
И в этот миг, где-то из-за ближайшего леса или еще дальше, он то ли услышал, то ли почувствовал знакомый голос.., кашель и голос… Егор не понял, не разобрал слов, но вздрогнул от них, качнулся как от удара. Тут же бухнуло сердце раз, другой и пошло греметь набатом, отдаваясь в висках и кончиках пальцев.