У Полинки закружилась голова. Она отказывалась верить в свое предположение. Наконец, кое-как успокоившись, она отложила в сторону коробочку с цепочкой и продолжила изучение шкатулки. Достав еще несколько свернутых бумаг, у Полинки опять полезли кверху брови: причудливо переплетясь, переливаясь и блестя, лежали бусы! «Те самые!» – вырвалось у нее вслух.
Бусы оказались тяжелыми, длинными и скользкими. Каждая бусинка сверкала необыкновенной белизной. Полинка то рассматривала каждую из них, то собирала всю эту гирлянду на ладонь, где этакая куча не смогла уместиться, то в изумлении покачивала рукой, словно проверяя на вес…
Все дно шкатулки застилали монетки – маленькие, наподобие двух копеек, только ярко-желтые с орлом на одной стороне и головой царя на другой. Золотые! По десять рублей. Вместе с монетами лежали кольца, перстни, сережки с цветными камнями, цепочки, браслеты. «И все это из золота!» – шептала очарованная красотой и богатством Полинка.
– Так че там было!? – прошептал на ухо спящей уже сестре Бориска. Вернувшись затемно, он, едва переступив порог, кинулся к сестре. Его жгло любопытство.
– У-у…, что тебе… – капризно отозвалась сонная Полинка.
– Поль, ну скажи, че там было-то, в туесе том!?
– Там… там бумаги были… – не открывая глаз, проговорила та.
– Как бумаги, какие бумаги, ты че!? – с недоумением произнес разочарованный Бориска. – Бумаги!?
– Утром, утром покажу, – добавила она и повернулась на другой бок.
Потеряла покой Полинка. Ходила задумчивая. Отвечала невпопад. За столом могла к еде не притронуться. Все думала, вспоминала детали встреч с Анной-Унной, сопоставляла. Братья переглядывались с матерью, мол, не влюбилась ли их маленькая сестренка в кого. Хотя и не было никого в деревне подходящего, но все же…
Дня через три Полинка не выдержала и поведала все матери. Как она и предполагала Дарья не на шутку переполошилась. Наотрез отказалась смотреть шкатулку и велела немедленно отнести, где взяла. Полинка долго и терпеливо объясняла ей, как случилось, что она оказалась у нее, что этому предшествовало и так далее и тому подобное. Кое-как, успокоив мать, Полинке все же удалось показать ей портрет, нарисованный в коробочке сердечком.
– Нет… никогда не видела, – уверенно проговорила Дарья после его долгого изучения.
– А что ты вообще про Анну-Унну знаешь, что помнишь? – Полинка села перед матерью и приготовилась слушать.
– А что я могу знать… Мы пришли сюда, когда тебе два годика было, стало быть, тринадцать лед назад. Анна–Унна всегда здесь жила, вроде бы и родилась здесь… Я, дочь, мало что знаю. Тебе Деда Макара надо поспрашивать. Он здесь самый старый, если ты прошлым интересуешься. Знаешь его, нет?