Пообещал и почувствовал, как внутри стало тоскливо и муторно, и в то же время легче, чем несколько минут назад.
«До августа далеко, – думал Бориска засыпая, – может Полинка еще и передумает.»
Незаметно все успокоилось. Сон поборол ребят, отнял у них мысли, слух, зрение. Печка потухла, и незакрытая труба теперь вытягивала тепло наружу. Ребята прижались друг к дружке спинами и не слышали, как подкралась, расшалилась, а потом и вовсе вошла в кураж непогода. Но в избушке было по-прежнему тихо. Высоченные, густые ели не пропускали порывы ветра, они упирались, не давали ему проникнуть через себя, укоризненно покачивая вершинами.
Не спала, дремала старая Ветка. В начале ночи, когда ее молодые хозяева успокоились и уснули, она отчетливо почуяла Его, своего партнера и отца всех своих щенков. Она сначала заволновалась, хотела попроситься на улицу, но потом успокоилась. Улеглась, уткнув свой нос в дверную щель, и замерла, наслаждаясь тем, что ее верный друг рядом. Время от времени собака спохватывалась, принималась часто-часто тянуть в себя воздух из щели и, поймав знакомый запах, успокаивалась и вновь замирала.
…Если бы в этот момент ребята проснулись и внимательно посмотрели на свою собаку, то без колебаний заявили бы, что их старая Ветка улыбается.
Неудобно положив морду на высокий порог избушки, собака дремала. Ее черные губы вытянулись, превратясь в длинную, ровную полоску, и лишь в самых уголках слегка загибались кверху. Глаза были зажмурены, но редкие седые ворсинки бровей заметно трепетали. От всего этого возникало впечатление, что собака улыбается.