Пробегая очередной раз из кухни в гостиную, она и усмотрела в прихожей этакого «медведя» в дверях. Огромного роста парень подпирал косяк и как дядька не спускал с нее глаз.
Вот тогда у маленькой Лизы и онемело все, не помнит как и дотащила поднос с закусками до стола. А когда возвращалась, будто знала, что вот сейчас-то и произойдет с ней самое главное в ее жизни.
Так и случилось. Едва она вошла в прихожую, как парень оторвался от дверей, сделал шаг навстречу, и огромная, мохнатая шуба как ночь накрыла ее с головой. Ноги оторвались от пола, и она легко полетела в другую незнакомую и сладкую жизнь…
Елизавета Александровна опять улыбнулась и покрутила головой: «Надо же, как все просто было!.. А ведь чувствовала тогда приближение чуда… Ждала, конечно, ждала… Ждала и знала, что будет необычно, как в сказках… С того мгновения как увидела его в дверях!…» Да, это был главный миг в ее жизни! Поэтому и не закричала в голос, не забилась птахой в душной шубе. Зато потом, уже в санях, когда он бешено гнал коня, будто уходил от погони, вот тогда-то она и дала волю голосу, взвыла и запричитала от… радости и счастья! А он, пентюх неуклюжий, все уговаривал да гладил по голове. Говорил что-то неуклюжее, но ласковое. А она выла и выла, вспоминая мать, родных, благодарила Бога! Чувствовала тогда Лиза, чувствовала своим бойким сердечком, что это серьезно и навсегда, что парень не только баской, но и настоящий!… А страшный дядька, его отец, стал и ей точно отцом родным, внимательным и добрым свекром.
И Елизавета Александровна опять широко улыбнулась, вытянула перед собой руку с кольцом и полюбовалась, словно это было не помутневшее и исцарапанное серебро, а по меньшей мере перстень с изумрудом в горошину.