Он усмехнулся и посмотрел в окно.
– А что… в этом супе еще было? – спросила Витка.
– Пшено, рис или мука, – улыбаясь, заговорил Бурмистров. – Когда что. Но – конина, главный, так сказать, субпродукт, была всегда. Ежедневно. Каждый день наш лагерек съедал целую лошадь.
– Где же они столько лошадей взяли? – спросил Володя.
– Чего-чего, а лошадей в Казахстане полным-полно. Больше, чем в Москве! – засмеялся Бурмистров, и Витка с Олей улыбнулись.
– А это не вредно – каждый день конину? – спросил Володя.
– Нет. Конское мясо – самое здоровое. Полезнее свинины и говядины.
– И вы все эти семь лет ели одно и то же? – Оля разглядывала его беспокойный лоб с тонущими в загаре веснушками.
– Трудно поверить? – заглянул он ей в глаза.
– Трудно, – серьезно произнесла она.
– Мне тоже – трудно. Но вот… – он развел руками, – семь лет как не бывало, два конных полка съедены, а я живой!
– Но это ж жутко муторно – каждый день одно и то же! – покачала головой Витка. – Если бы мне вот этот бифштекс каждый день пихали – я бы с ума съехала.
– Ну, у меня за эти годы разные состояния были, разные… – покачал головой Бурмистров. – Поначалу ел все, потом не мог мясо есть, выбрасывал, хлебал одну юшку, потом наоборот – стал мясо всухую есть, с хлебом. Потом вообще как-то плюнул и молотил все подряд, а под конец… это трудно объяснить.
Он задумался.
«Если он не врет – это в умат», – налил себе пива Володя.
«Он теперь должен жутко жрать хотеть все подряд. – Витка разглядывала Бурмистрова как диковинную рептилию. – Хотя он ведь ничего не заказал! Наверно, в Крыму обожрался, бедный».
«Какой-то он… непонятный… – думала Оля, – словно не про себя говорит…»
– Знаете, когда меня на кухню перевели, – начал Бурмистров, глядя в окно, – я видел весь процесс приготовления пищи. Каждый день. Это начиналось рано утром. На тележке из морозильни привозили лошадиную тушу, клали на три сбитые колоды. И повар сразу звал Васю Два Топора Пара. Это был один зэк, он раньше работал мясником в Алма-Ате, но потом сел по-крупному. Здоровенный мужик с двумя топорами. Он приходил и начинал рубить мерзлую тушу, как капусту. И это было самым большим его удовольствием. Рубил художественно, от души. Потом он уходил, мы загружали мясо в котлы, варили, сыпали крупу. Варили долго, пока мясо от костей не отстанет. А потом… потом… простите, как вас зовут?
Он смотрел на Олю.
– Ольга, – спокойно ответила она.
– Ольга, я могу вас попросить об одном одолжении? Только вас.
– Смотря о каком.
Бурмистров вцепился руками в стол, словно готовясь опрокинуть его.