И под замком не одумался Иринарх, не отступился от выбранного пути, продолжал ходить босиком и в ветхой рясе, в которой дыр было больше, чем звезд на ночном зимнем небе в ясную погоду. Игумен махнул на него рукой и вернул служить пономарем, думал, продует все же его на колокольне свежим ветром, блажь выдует. Но он все так же ходил в рубище, босиком, холода не чувствовал.
Рассказал приехавший в монастырь на богомолье купец о том, что в Ростове-городе собрались судить за долги друга Иринарха – Агафоника. Иринарх тут же собрался идти на выручку, хотя и сам не знал, чем помочь может. Но далеко уйти ему не удалось – только удалился он от монастырских стен, как опять стал чувствителен к холоду. Ему бы вернуться, понять, что это знамение, но он упрямо шел и шел, пока ноги совсем чувствительность не потеряли. Подобрали его с обмороженными ногами монахи, за дровами в лес ездившие, привезли в монастырь, как могли лечили. Три года Иринарха боли постоянные мучили: ноги гноились, сукровица шла. Но даже больной не оставлял он трудов и молитв.
Игумен, видя такое упрямство, решил отослать непослушного монаха на работы вдали от монастыря. Иринарх посчитал это изгнанием из храма, опечалился и ушел в Авраамиев Богоявленский монастырь на озере Неро. В древнем, основанном преподобным Авраамием еще во времена крещения Руси храме, его приняли с радостью, архимандрит приметил его усердие в молитве и назначил келарем. Иринарх не мог отказаться от порученной службы, исполнял ее, как и все работы, с усердием, принимая любое послушание, но вскоре впал в скорбь, стал грустить сердцем о том, что монастырская братия и служки «без меры и без воздержания берут всякие потребы, истощая монастырское достояние». И пожаловаться настоятелю на вороватых монахов не мог, язык не поворачивался, и томился, поневоле чужой грех на себя принимая. Только и мог он в молитвах обращаться к основателю и покровителю монастыря:
– Преподобный Авраамий! Не я твоему монастырю разоритель!
Услышал его молитвы преподобный, явился во сне Иринарху, что утешить его. И сказал такие слова:
– Что скорбишь, избранное праведное семя, житель святого рая, что скорбишь о монастырских выдачах? Давай им невозбранно, ибо они захотели жить здесь пространно, а ты алчешь и негодуешь; и ты в Вышнем Царствии поживешь пространно и насладишься пищи небесной, а они взалчут во веки. Что же касается здешнего места, то я умолил Всевышнего Творца, чтобы дом мой был неоскуден монастырскими потребами алчущим и здесь живущим.
Проснулся Иринарх со слезами умиления и с тех пор стал раздавать запасы всем монахам без смущения.