— Полиция поймет, что это ваших рук дело. Вы готовы отказаться от всего ради этой мести?
— Да. Потому что никто, мать твою, не должен связываться с моей семьей!
— Зато ваша жена будет страдать.
— Моя жена умерла, — сообщил он, и эти слова обрушились во тьму, словно ледяные камни. — Синтия умерла прошлой ночью. Все, чего она хотела, все, о чем мечтала, — это снова увидеть сына. Ты лишила ее этой возможности. Слава богу, что она так и не узнала правду. Хоть от этого я смог уберечь ее — от сознания, что наш мальчик убит. — Кимбалл глубоко втянул воздух, а затем выдохнул со спокойным чувством неизбежности. — Теперь мне осталось только это.
Медея видела, как во мраке поднялась его рука, и знала: пистолет нацелен на нее. Она понимала: то, что сейчас случится, должно было произойти уже давно, потому что началось двенадцать лет назад, той ночью, когда погиб Брэдли. Нынешний выстрел будет всего лишь отзвуком предыдущего, эхом, задержавшимся на двенадцать лет. В каком-то смысле все это — причудливая форма правосудия, и Медея понимала, почему это случится, ведь она сама была матерью и, если бы кто-нибудь причинил вред ее ребенку, тоже захотела бы отомстить.
Она не винила Кимбалла за то, что он собирался сделать.
Пока он нажимал на спусковой крючок, Медея чувствовала странную готовность, а потом пуля ударила ей в грудь.
Вот тут все могло бы закончиться, думаю я, лежа на полу. Моя грудь горит от боли, и я с трудом дышу. Кимбаллу нужно сделать всего несколько шагов, чтобы приблизиться ко мне и произвести финальный выстрел в голову. Но в коридоре слышатся шаги, и я знаю: он тоже слышит их. Спальня оказалась западнёй — он застрял тут вместе с женщиной, в которую только что выстрелил. Они стучат в дверь, в дверь, которую я по глупости заперла, посчитав, что она защитит меня от преступника. Я даже и не предполагала, что закроюсь от собственных спасителей, от полицейских, которые ехали за мной к дому, от людей, которые наблюдали за мной всю прошедшую неделю, ожидая этого нападения. Сегодня мы все наделали ошибок, возможно, даже роковых. Мы не ожидали, что Кимбалл влезет в мой дом, когда там никого не будет, мы не предполагали, что он будет ждать меня в спальне.
Но самую большую ошибку совершил сам Кимбалл.
Дерево ломается, и дверь с треском падает внутрь. Полицейские похожи на разъяренных быков. Они врываются с криком, топотом, резким запахом пота и враждебности. Звук такой, будто в комнату вломилась буйная толпа, но потом, щелкнув выключателем, кто-то зажигает свет, и я вижу, что в комнате всего четыре мужчины-детектива, и все они направили пистолеты на Кимбалла.