Я не могла оставаться безучастной к такому повороту дела и, подскочив к своему мучителю, заехала ему туфлей в лоб.
Я собиралась повторить свой звездный выпад, но мой спаситель перехватил мою руку.
– Пошли.
– Куда?
– Ну не в гостиницу же, – усмехнулся он. – К тебе домой. Это, как я понимаю, твой дом?
Два бандита корчились на земле. Я сделал шаг вперед, и мои ноги подкосились.
– Я… не могу идти.
– Какая проблема.
Он подхватил меня на руки и донес до двери подъезда.
И здесь я вспомнила:
– Моя сумка…
– Потеряла?
– Нет, валяется где-то на земле. Бандит с плеча сорвал. А там ключи от квартиры.
Ни слова не говоря, он посадил меня на скамейку у дома и быстрыми шагами пошел обратно. Через минуту он вернулся.
– Твоя? – протянул он мне сумку.
– Моя.
Я открыла ключом от домофона дверь, и мы зашли в подъезд. Тут мой спаситель снова подхватил меня на руки.
– Я сама дойду.
– Ты слишком много говоришь.
В квартире я шикнула на Роньку.
– Ронька, свои!
– Занятный пес. – Парень присел на корточки и погладил его. – Почему имя такое?
– Что?
– Имя такое смешное – Ронька?
– Это сокращенно от Роналдо.
– А… тогда уважаю.
– Ронька никому не дает себя гладить, – сказала я, удивленно смотря на притихшего Роньку.
– Я – первый. Просто надо знать подход.
Не успела я пройти на кухню, как парень взял меня за руку.
– Тебя надо осмотреть.
– Еще чего, – запротестовала я. – На человека с медицинским дипломом ты не очень-то похож.
– Ну, во-первых, ты обо мне ничего не знаешь, а во-вторых, в медицине я кое-что смыслю. Приходилось людей выручать. Так что в этом деле я не последний лох.
– У меня все нормально.
– А это, – он дотронулся до щеки. – Кровь…
– Я умоюсь.
Он отвел меня на кухню и усадил на стул.
– Сиди. Я сам.
– Да кто ты такой? – разозлилась я. – Приходишь тут, распоряжаешься.
– Твой ангел-хранитель, – на полном серьезе сказал парень. – Проходил мимо, вижу, на девчонку напали. Непорядок.
Он ушел в ванную и вернулся с тряпочкой, смоченной холодной водой, и, присев на корточки, стал мне обтирать лицо.
– Не больно?
– Нет. Где ты так хорошо научился ухаживать за побитыми девушками?
– Будешь много знать – скоро состаришься. Что еще болит?
– Ничего.
– Не скрывай. Ты не партизан, а я – не допрашивающий тебя гестаповец.
– Бок, – призналась я. – Он бил в бок.
– Встань.
– Зачем?
Вместо ответа он поднял меня с табуретки и расстегнул «молнию» на платье сзади.
– Ну ты и… – попробовала возмутиться я.
– Молчи! – шепнул он.
Он снял платье, и я осталась в одних трусах и лифчике; инстинктивно я прикрыла грудь рукой.
– Поздно. Я тебя уже вижу всю целиком.
– Извращенец.