- Нет такого языка! - сказала Лисикова. - В Швейцарии говорят на немецком, французском, итальянском и ретро романском.
- На ретро романском! - сказал лейтенант.
- Где учили? - заинтересовалась Лисикова.
- Летал в Швейцарию! Пивка попить, на ретро романском перемолвиться! У нас это запросто!
Лисикова надулась. "А ты не суйся!" - позлорадствовал Богданов. Лезет, не спросясь! Кто просил следом тащиться? А если б наемники стали стрелять? Они же профессионалы! Или метнут свою железку - "русиш капут"! Кольчуга для этого топора на оглобле, что деревянные ворота для "эреса". Убьют обоих, кто самолет поведет? Кто правду дома расскажет? Гайворонский, наверное, уже руки потирает: перелетел лейтенант к немцам! А она нотациями: "Пленных нельзя убивать!" Как будто не знаем! Иногда надо...
Конрад появился скоро.
- Два месяца! - сказал твердо. - Не больше. Потом - за плату!
- Идет! - сказал Богданов.
- Кормление само собой! - напомнил Конрад. - Оружие и коней не отбирать!
Богданов кивнул. Конрад повернулся и скомандовал. Лязгнул металл, и щиты исчезли. Вместо ежа вырос строй латников. На площадь вышел и стал лицом к наемникам странный воин в латах. Из-под них спадала до сапог коричневая ряса. Макушка на голове воина была выбрита, в руках он держал крест и книгу. "Так это монах!" - сообразил Богданов. Монах поднял крест, наемники с грохотом опустились на колени. Конрад занял место впереди.
- Присягаем на верность кондотьеру Богдану, - сказал он, подняв правую руку, - и клянемся выполнять любые его приказы.
- Клянемся! - железно сказали воины.
- Присяга наша действует два месяца и закончится к Рождеству Богородицы, если кондотьер не продлит договор на иных условиях. А до сего дня клянемся не щадить жизней своих, сражаясь за кондотьера и близких его.
- Клянемся! - грохнули воины.
Конрад встал, перекрестился и поцеловал протянутый монахом крест. Монах с крестом подошел и к Богданову. Летчик сообразил в последний момент. Неуклюже обмахнувшись правой рукой, коснулся губами темного дерева. "Видел бы меня Гайворонский!" - мелькнула мысль. Монах повернулся к строю. Наемники вскочили и гулко ударили в щиты.
- Слава кондотьеру! - рявкнула сотня глоток.
Богданов повернулся к своим.
- Швейцарский сотник Конрад с воинами перешел к нам на службу! - крикнул он, как мог громче. - Они будут охранять город и сражаться с врагами. Обиды им не чинить, на чинимые ими обиды жаловаться, самим суд и расправу не творить. Ясно?
Толпа колыхнулась и вдруг взорвалась радостным воплем. Люди хлынули на площадь. Прежде, чем Богданов успел что-то предпринять, его подхватили и понесли на руках. Он попытался сопротивляться, не вышло. Мелькнуло испуганное лицо Лисиковой - ее тоже несли. Возле коня Евпраксии толпа раздалась, Богданов с радостью скользнул землю. Лисикова оказалась рядом, он сунул ей ненужный пулемет. Улыбнулся Евпраксии. Княжна соскочила с седла, подошла ближе.