— За кустиком прятался, — густым басом ответил ей Велем. — Уймись, рыжая!
— Сам рыжий!
— Ой, подеритесь еще! — всплеснула руками Мирна. — Керин, ты-то что молчишь?
— В порядке я…
— А платье чего прорвано? Ой, да ведь рана у нее! Слышите вы, неугомонные?
Леська, взвизгнув, подбежала к Керин:
— Рана? Откуда?
— Когтем зацепил, — ответила, морщась, Керин, — безделица. Умыться бы…
— Мигом!
Керин, не дав подняться, отнесли к ручью, Наири за нею, Лаймон ковылял сам, сердито о чем-то выговаривая Ратме. Керин уложили в тени, под прибрежными кустами. Леська, разглядев, что рана и впрямь нестрашная, промыла и затянула ее полотном, оторвав подол своей рубашки, и сама залезла в ручей, где уже плескались парни, а Мирна и Флена, распутывая косы, сидели на бережке.
Леська наклонилась к воде. И тут, сзади, ее подтолкнули, а спереди подхватили, и она очутилась по горло в воде, а рядом хохотали Велем и Гино. От внезапности да от ледяной воды Леська завизжала так, что вздрогнули ветви ив.
— Ну и здорова же ты орать, рыжая! — восхитился Велем. — Всех берегинь распугала.
Леська молча вцепилась ему в волосы, и Гино едва не потонул от смеха, пытаясь разнять их. Смеялись и остальные. И кто бы видел их — не поверил, что еще вчера они ждали смерти.
Керин, приподнявшись на локте, следила за возней и смехом и летящими брызгами. Потом взглянула на Наири, которая лежала рядом, закинув руки за голову:
— Тебе плохо? Отчего ты не идешь к ним?
— Не хочу, — но в глазах Наири было недоумение.
Керин отодвинулась, было, думая, что разговор окончен, но та вдруг заговорила снова:
— Неужели, правда?
— Что?
— Дракон убит. Убит?
— Правда, — улыбнулась Керин и тайком погладила клинок, лежавший за спиной.
— Стало быть, я не расплатилась, — Наири говорила медленно, как во сне.
— Ты о чем?
— О справедливости. Что дальше делать будем?
— В Ясень пойдем, — вздохнула Керин.
— Тебя ждут там?
— Конечно.
— А меня вот не ждут, — Наири села, обхватив руками колени, тряхнула головой. — Никто не ждет нас, все нас давно оплакали.
— Неправда! — Керин тоже села. — Ждут!
— Старшины уж убытки посчитали, успокоились, — в голосе Наири была горькая издевка. Керин покачала головой:
— Ты так не думаешь.
— Тебе откуда знать? Ты же не была куклой, дурой набитой, которую прятал отец… Пока тварь других девчонок жрала… — Наири ответила сердитым взглядом и вдруг запнулась: — У тебя глаза… Солнце отсвечивает.
— Нет, — сказала Керин, — не солнце.
Наири смотрела долго, потом с трудом оторвала взгляд, опустила голову.
— Золотоглазая… — прошептала она. — Вот как. Значит, судьба…