— Пусто здесь. Сколько уж иду, а первые люди, кого встретила — вы. Дорогу не знаю, а спросить не у кого.
— Какая же тебе дорога нужна?
— В Ясень.
Пастухи переглянулись.
— Тогда тебе беспокоиться нечего, — сказал Торас. — Ты уже в пределах мощи города. От нашей веси прямая дорога к городу накатана. Сама пойдешь или найдешь попутчиков: скоро многие на торг тронутся.
— А одна-то зачем бродишь? И не страшно? — не удержался Маст. — Одной нехорошо.
Чужая покачала головой:
— Знаю, что нехорошо, да ведь иначе не выходит.
— Родичи у тебя в Ясене, что ли?
— Может, и родичи.
— А кто? Я там много кого знаю.
— Уймись, Маст, — Торас потер уши и широко зевнул. — Разболтались мы, а уже спать пора. Устрой гостью, Леська. Мартин, а ты куда? Она тебе не жена еще.
Он широким движением сгреб плосколицего подпаска за штаны. Пастухи захохотали. Мартин, покраснев до ушей, вернулся на место.
Леська указала гостье шалаш и сама влезла следом. Долго вертелась, умащиваясь на козьих шкурах.
— Тебя как звать? — спросила она, наконец.
— Керин.
— Какое имя красивое! А меня — просто Леська. Меня мать в лесу родила. Я лес с тех пор ой как люблю! А ты очень в Ясень торопишься?
— Не знаю, — Керин приподнялась на локте, слушая шумное Леськино дыхание.
— Не знаешь? Стало быть, не торопишься. А то — поживи у нас. Отдохнешь, я тебя в лес свожу. А?
— А отец твой?
— Отец? — Леська дернулась, едва не пробив головой крышу. — Отец добрый. И он за скотом смотрит. А в доме я хозяйка! Отец позволит.
Рыжая улеглась, завернулась в шкуру и прикрыла глаза. Сон не шел.
— Керин, — шепотом позвала она. — Спишь?
Керин молчала.
"Спит", — подумала Леська, прислушавшись к ее ровному дыханию, повернулась на бок и тоже заснула.
Разбудил их шум голосов снаружи. Торас бранил Мартина за какого-то неспутанного коня, забежавшего в тростники. Выманить его теперь оттуда было невозможно: кони любили молодой тростник без памяти. Голос Тораса перекатывался, как гром. Керин и Леська сели разом, едва не стукнувшись лбами, и выбрались из шалаша.
Было совсем светло. Пастухи сгоняли разбредшихся за ночь коней. Торас, увидев девушек, понизил голос и отпустил ухо Мартина. Леська захохотала, взглянула искоса на Керин, приглашая и ее посмеяться, потом вгляделась пристальней — и пронзительно вскрикнула. Пастухи, побросав работу, кинулись к Леське:
— Что? Что такое?
Леська не отвечая, глядела на Керин во все глаза. Мартин затряс невесту за плечи:
— Что? Змея?!
— На жабу наступила, — проворчал Торас, почесывая бороду.
— Смотрите, — сказала Леська тихо, — смотрите… у нее глаза — золотые…