— Сказка, — Крысяка сплюнул под ноги: то ли потому, что ни на грош не поверил в историю, то ли от зависти, что все это приключилось не с ним. Не то чтобы он собирался жениться…
Шаммурамаш склонила голову к плечу, глаза полыхнули лукаво и насмешливо:
— Так вот, капитан тоже сделал подарок своей блистательной невесте. Он оставил себе последний кусок сапфирового шелка — как память о трудном странствии. И заказал из него искуснику Набушардару — лучшему портному в Каннуоке — свадебное платье. Потом мастерицы расшили это платье жемчугом из добычи тестя. И Энлиль преподнес его возлюбленной в день бракосочетания, — Маар с удовольствием полюбовалась округлившимися глазами ун Рабике и помахала ладошкой у него перед носом. — А сейчас вы пойдете и попросите это платье вам показать.
Яан выдохнул. Он пребывал в восхищении этой умницей-малышкой и тем, что дело подошло к концу. Конечно, неуверенно скребли вопросы, зачем этой Руах выдавать себя за слепую и приводить в негодность свадебный убор — с мужем пособачилась? Ну, сейчас все узнают. А если платье, паче чаянья, пропало из дома, нужно будет потрясти слуг. И саму госпожу. Это была не просто ниточка, канат. Надо подсказать Бранду осмотреть склады папы Куруша. Скорее всего, там и найдется искомая телега.
— Я видела Руахравван, она похожа. Очень.
— Да, госпожа, — Бранд склонил голову. — Вперед!
Стражи легко перескочили стену и, бесшумно отталкиваясь от мостовой толстыми кожаными подошвами, побежали за ним. Яан припустил следом.
Вытирая пот, он застыл по жесту Бранда возле утопленной в каменную ограду калитки. По обе стороны выстроились стражники. Ограда была высотой в два человеческих роста, а над ней в густой омытой брызгами зелени светились пилястры мраморных, тонких колонн, на которые опиралась плоская легкая крыша с эмалевым фризом — перевитые букеты ярких южных цветов. На фризе играло солнце. Бранд стукнул рукоятью ножа в оковку калитки, и тут же, как по команде, за нею взлаяли псы.
За калиткой стоял, кланяясь, прикованный к кольцу в стене привратник и носились, звеня кольцами цепей по натянутой проволоке, два сторожевых веррга. Оттолкнув раба, стражи Храма вломились внутрь и принесенными сетями в мгновение ока спеленали псов. Потом по узкой тропинке среди плодовых деревьев ворвались на просторную террасу. Попавшаяся навстречу маленькая служанка уронила кувшин и локтем прикрыла лицо. Вообще-то простолюдинкам Каннуоки дозволялось его не закрывать, особенно в доме: как писал все тот же Монум Ресормский, "с малых спросят малое, с великих — ничего".