и вся прочая чушь.
Однако была одна проблема. Проблемы находятся всегда, и сегодняшняя состояла в следующем: ротой «А» командовал новичок. Он только что попал в 28-й полк, и ходили слухи, что это место выбил для него папаша, имеющий связи. Его фамилия была Калпеппер, он окончил какой-то навороченный колледж и разговаривал как женщина. Конкретно ничего плохого про него сказать было нельзя, никто и не утверждал, что он гомик, просто он почему-то не был похож на других офицеров. Какой-то чудной, учился в чудном колледже, живет в чудном доме, имеет чудных родителей. Справится ли Калпеппер с возложенной на него задачей? Никто этого не знал, но дот должен быть взят, иначе батальон застрянет здесь на весь день, а огромные орудия, установленные на вершине горы Сурибачи, будут продолжать молотить по побережью. Поэтому полковник Хоббс поручил первому сержанту своего батальона Эрлу Свэггеру в то утро быть рядом с капитаном Калпеппером.
— Калпеппер, слушайте то, что скажет первый сержант. Он старой закалки. Побывал в разных передрягах. Ему уже не раз приходилось высаживаться на берег. Он у меня лучший командир, это понятно?
— Так точно, сэр, — ответил Калпеппер.
Полковник отвел Эрла в сторону.
— Эрл, помоги Калпепперу. Не позволяй ему застыть на месте, пусть его ребята будут постоянно в движении. Я очень сожалею, что вынужден так поступить с тобой, но кто-то должен провести ребят к вершине, а ты у меня лучший.
— Ребята поднимутся к вершине, сэр, — ответил Свэггер.
С первого взгляда было видно, что это боец морской пехоты Соединенных Штатов на все сто сорок процентов, с головы до ног, жилистый крепыш неопределенного возраста, как это бывает с сержантами, ветеран Гуадалканала, Таравы и Сайпана, а также, по слухам, Трои, Фермопил, Азенкура и Соммы. По меткости стрельбы из пистолета-пулемета «томпсон» с первым сержантом Свэггером не мог сравниться никто. Говорили, что он сражался с япошками еще до войны, в Китае.
Свэггер был человеком ниоткуда. У него не было родного города, воспоминаний, которыми можно поделиться, историй о добрых старых деньках — как будто у него не было и добрых старых деньков. Говорили, что во время последнего отпуска домой Свэггер женился, и все сходились в том, что его избранница писаная красавица, но он никогда не показывал фотографии и почти ничего не рассказывал. Он был олицетворением смекалки, энергии и собранности; казалось, его не могут остановить никакие преграды. Эрл Свэггер был одним из тех профессионалов «с блеском в глазах», которые могут уговорить новобранца или зеленого лейтенанта на что угодно. Он был князем войны, и если он и был обречен, то не знал об этом — или же ему было все равно.