— И еще одно. Там, где есть япошки, я просто Эрл. И никаких «первых сержантов» и прочей чуши. Уяснили?
После этого напутствия Эрл начал долгий подъем вверх. Он полз по вулканическому пеплу и черному песку. Полз в тумане вонючей серой пыли, забивающейся в нос и в рот, ложащейся на человека толстым слоем. Крепко прижимая к себе свой «томпсон», словно любимую женщину, он ощущал позади присутствие пулеметчиков. Над головой назойливо мелькали японские трассирующие пули. Время от времени ухала минометная мина, но по большей части была лишь пыль, висящая в воздухе, прорезанная искорками света, такими быстрыми и мимолетными, что возникали сомнения, не обман ли это зрения.
Эрл был счастлив.
На войне он оставлял все позади. Его беснующийся отец, уже покойный, больше не орал на него; забитая, вечно печальная мать не брела безвольно по жизни; он больше не был сыном шерифа — человеком, которого ненавидели все те, кто боялся его отца; он был лишь первым сержантом Свэггером, и он был счастлив. Теперь его семьей была морская пехота Соединенных Штатов, принявшая его в свои объятия, любовно вскормившая его и сделавшая из него мужчину. И он ни за что ее не подведет, до последней капли крови будет сражаться за ее честь.
Добравшись до гребня небольшой возвышенности, Эрл приподнял голову. Перед собой он увидел складку на песчаном склоне, ведущую вверх, — осыпь, являющуюся одним из отрогов горы Сурибачи. Сама гора вздымалась в небо, загораживая собой море. Задача 28-го полка заключалась в том, чтобы обойти эту вулканическую гору, отрезать ее от путей снабжения, а затем дюйм за дюймом подняться наверх и уничтожить минометы, артиллерийские батареи, наводчиков, стрелковые ячейки и доты, которыми были усеяны шершавые склоны. Все это предстояло делать постепенно, на протяжении долгого дня.
Осыпь казалась пустынной — неровная борозда, проведенная в черном песке, утыканная чахлой травой и плющом. Кое-где над унылой пустошью поднимались кусты эвкалипта.
Раньше Эрл повел бы своих людей вперед — и они бы все погибли. Но, как и его командиры, он выучился искусству войны.
Эрл стал искать взглядом сплетения корней среди кустарника и эвкалиптовых зарослей, полоски лимонного сорго, маленькие кривые дубки, ибо японцы мастерски владели искусством зарываться в землю, возводя крошечные крепости на одного человека, практически неуязвимые для артиллерии, но в то же время не имеющие путей отхода. Такая вещь, как запасный выход, тут отсутствовала. Эти ячейки оборонялись смертниками, не знающими, что такое отступить или сдаться в плен.