— Не обнажайте голову, сударь! — повторял Сметсе, — не стоит так много трудиться, чтобы отдать мне поклон! Я, право, не заслуживаю таких стараний. Не обнажайте голову.
Наконец, Слимбрук вылез из воды. Поднявшись на набережную, он поспешно содрал с себя собаку и со всех ног побежал домой. А за ним с улюлюканьем и свистом погналась орава молодых лодочников и мальчуганов, швыряя в него комьями уличную грязь и всякие нечистоты. Не унялись они и тогда, когда Слимбрук уже скрылся за воротами своего дома.
Глава четвертая
О двух ветках.
Так Сметсе отомстил Слимбруку, который не смел после этого поднять на него глаза и прятался, чуть завидев его.
Но недолго радовался добрый кузнец, ибо с каждым днем все больше одолевала его нищета, а цеховое пособие и малую толику денег, полученную из города Мидделбурга, что на острове Валхерене, они с женой уже прожили.
До крайности удрученный тем, что ему придется пойти по миру, и не в силах вынести этот позор, Сметсе решил покончить счеты с жизнью.
И вот однажды ночью он покинул свой дом и пришел к городскому рву, обсаженному раскидистыми деревьями, ветви которых свисали до самой земли. Тут Сметсе привязал себе камень на шею, вверил свою душу богу и, отступив для разбега на три шага, ринулся вниз.
Но вдруг его задержали две ветки: они упали ему на плечи, схватили, словно две человеческие руки, и пригвоздили к месту. Ветки эти были не холодные и жесткие, как это свойственно дереву, а теплые и мягкие. И в это мгновение послышался какой-то странный голос, насмешливо спросивший:
— Куда это ты собрался, Сметсе?
Но Сметсе, оцепенев от изумления, не мог ничего ответить.
И хотя ветра не было, ствол и ветви дерева шевелились и качались, извиваясь точно змеи, а повсюду вокруг потрескивали золотые искорки, — и было их сотни и сотни тысяч с лишком.
Сметсе стало еще страшнее: лица его коснулось жаркое дыхание, а голос — уже совсем близко, как ему показалось, — снова спросил:
— Куда это ты собрался, Сметсе?
Но Сметсе опять не мог ответить: от страха в горле у него пересохло и зубы застучали.
— Почему ты боишься ответить тому, кто желает тебе только добра? — спрашивал голос. — Куда же ты собрался, Сметсе?
Смекнув, что с ним говорят дружелюбно и весело, славный кузнец набрался наконец духу и смиренно ответил:
— Сеньор, которого я не вижу, я собрался умереть, потому что жить мне больше невмоготу.
— Сметсе — глупец, — сказал голос.
— Пусть будет так, если вам угодно, сеньор, — продолжал Сметсе, — но, по-моему, после того, как я потерял свою кузницу из-за происков злого соседа и должен теперь стать бродягой и нищим, жить куда глупее, чем умереть!