Антон, чертыхаясь, схватил "очарованного странника" за шиворот и поволок подальше из опасной зоны. Остановился он только тогда, когда голос чудовищной птицы затих в отдалении.
Ни одна попытка привести Тимофей в чувство не увенчалась успехом: Антон тряс оборотня, лупил по щекам, несколько раз изо всех сил, со злостью, ущипнул. Анестезия была стопроцентной — к боли Тимофей тоже был безразличен.
Антон устало уселся рядом: — "Блин, связался с детским садом, один бесследно пропал, другой — живой труп… Что делать?" Похоже, этот вопрос стал для него таким же актуальным, как и для господина Чернышевского.
От совсем безрадостных мыслей его отвлек какой-то шум на берегу озера. Подняв голову, Антон увидел девушку, которая весело плескалась в лучах заходящего солнца.
Черт! Неужели в этом безлюдном лесу есть еще кто-то, кроме них!
Антон вскочил и замахал руками, пытаясь привлечь внимание юной купальщицы. Ничуть не стесняясь своей наготы, девушка вышла на берег и приблизилась к Антону. Она была ослепительно красива — совершенное тело, не имеющее ни одного изъяна, грива длинных белокурых волос, классически правильные черты лица, глаза, меняющие свой цвет во всех оттенках сине-зеленой палитры. И даже то, что от нее слегка пахло свежей рыбой, водорослями и каким-то пряным ароматом, которому Антон не знал названия, нисколько не портили ее очарования.
Взглянув на лежащего Тимофея, девушка безразлично поинтересовалась:
— На Алконоста наскочили?
— На кого? — не понял Антон, во все глаза разглядывающий девицу и даже слегка забывший о своем безвинно пострадавшем спутнике.
— На птицу, пение которой заставляет забыть обо всем, даже о том, кто ты есть.
"Почему мы не поверили Алатырь-камню? Но кто ж знал, что это будет вот так", — едва не застонал парень.
А девушка, оценивающе осмотрев Антона с головы до пят, продолжила:
— Ты принц?
— C чего ты взяла?
— Красивый, при оружии, а что одежда простая — так это поправимо.
За особу царской крови Антона еще никто не принимал, и комплимент был приятен.
— Нет, — разочаровал красавицу Антон.
— А что ж тогда сюда пришел? — капризно надула губки юная прелестница, как будто вход в этот лес был закрыт для всех, кроме принца.
— Я друга ищу, — принялся оправдываться Антон, — бесенка…
— А, — не дослушала девушка, — такого маленького, мяконького, нежного бесенка с забавной рожицей?
"Мяконького? Нежного? Она его съела, что ли?" — перепугался Антон за судьбу Птаха.
— Мне его русалки поиграть притащили, он так забавно верещит тоненьким голоском, когда они его щекочут, обхохочешься.