О Тане я знал все. Непутевость ее жизни, неприспособленность, неумение вести свои дела. Ее легко уговорить или обмануть, одно удовольствие. Она добрая и смешливая. Был какой-то брак с бородатым математиком, злым и деспотичным. Родилась Настя, но распался союз сердец, которого не было. Безденежье. Неинтересная работа. Какие-то мужики. Несколько приятельниц, с которыми можно поплакаться и выпить на кухне. Сестра, мама.
Когда-то мы вместе работали. Изредка я встречался с ней, в чем-то помогал.
Однажды, разговаривая с Изабеллой, я попросил ее «крутнуть рулетку» для Тани. А месяца через полтора нашелся Вернер – длинный, невозмутимый. Обмены фотографиями по схеме (Таня высокая, хорошо сложена, чернобровая, черноокая, ямочки на щеках). Анкетные сведения о характерах, желательных и нежелательных чертах. Совпадают. Время и место знакомства установлено. Приглашение. Консульство.
И Таня прилетает в Германию. Ее ждет в аэропорту новенький «Фольксваген» с Вернером и счастливое путешествие... в полном молчании: стороны-то не могут общаться! Вернер с нежностью смотрит на Настю, гладит по руке Таню. Вечер в молчании, постель в молчании (Сколько раз я говорил этой дурехе, чтоб выучила полсотни слов и фраз! Как же, выучила...)
Вернер – образцовый клерк, всю жизнь в одной сберкассе.
Утром совместный чай, и Вернер уходит на работу. (Он вообще образцовый человек – аскет, не курит, не пьет, по утрам бегает, подолгу возится с тренажером.)
А Таня знакомится с новым своим «вонунгом». Ее дом – точная журнальная копия в трех этажах. Камин, стилизованная мебель, зимний сад в каких-то кудельках с мириадами маленьких лампочек на деревьях, с подвесными цветами и кухонной автоматикой.
Но... холодильник в соответствии с аскезой Вернера пуст. Как-то не предусмотрел. Весь день в ожидании суженого. Нашла картофель, отварила. Поработала с могучим пылесосом (он еще и влажность делает!). Молчаливый ужин. Вернер смотрит футбол. Постель.
Недели через три Вернер сообщил Изабелле, что он еще ничего не решил, что не исключает ее отъезд домой. Изабелла обзванивает общих знакомых, эмоциональные обсуждения, почти хоккейный прессинг. И Вернер сдается – он объявляет о браке.
А накануне отъезда нервы сдают у Тани: она решает уехать домой – навсегда.
– Не могу. Торчу в этой клетке без прутьев, а сама давно дома. Пока не объяснила, что мы с Настей ходим голодные, не сообразил. Спохватился. И так на каждом шагу. Непонимание. Невидение – как дальнозоркий и близорукий и оба без очков. Глухота, немота... С языком как-то налаживается, а с душой – ни фига... Не хочу.