Жаркая волна всколыхнулась у нее внутри, угрожая потерей самообладания. Услышав, как Тревор усмехнулся, Леа обвила его шею. В руке у нее хрустнуло письмо.
— О да, в здоровье вам не откажешь, майор Прескотт.
С хриплым рычанием он встал между ее бедрами и, придерживая рукой за талию, усадил на стол. При этом оттуда посыпались какие-то письменные принадлежности, что-то упало с сильным грохотом. Бездыханная, потрясенная силой собственного желания, Леа прильнула к нему и только ахнула, когда он рукой проник под ее платье. Пальцы его быстро направились вверх по бедру. Но Тревор не стал трогать ее рукой, как она ожидала, а, подняв многочисленные юбки, прижался к ней сам.
— Гляди, как я хочу тебя, — сказал он хриплым шепотом.
Голова Леа запрокинулась назад, и теперь уже она сама издала звук, похожий на стон, — так жарко обжигала его возбужденная плоть. Когда же он губами прикоснулся к шее, Леа была близка к обмороку.
— Сейчас не время. — Его дыхание увлажнило ее кожу. — К тому же опасно — дверь не заперта.
Вопреки его собственным словам жаркий рот Тревора продолжал спускаться вдоль ее шеи. С легкостью опытного мужчины он быстро расстегнул маленькие перламутровые пуговки на ее платье, не переставая касаться обнаженной груди влажными поцелуями. Леа сотрясала сладостная дрожь. Выпрямившись, она взяла его лицо в ладони и подняла к себе, отыскала губами его рот, провела по нему языком, желая его до такой степени, что в голове не оставалось места другим мыслям.
— Леа, — прохрипел он, — ты сводишь меня с ума.
Его поцелуй перенес ее прямиком в рай. Поначалу нежный, потом требовательный, язык Тревора проник глубже, чтобы соединиться с ее языком, словно напоминая о том, как они были близки. В его крепких объятиях Леа окончательно утратила возможность вздохнуть. Слабость овладела всем ее существом. За секунду до того, как она готова была погрузиться во тьму, Тревор оторвался от нее.
Леа жадно вдохнула и рассмеялась, когда он снова потянулся к ней губами.
— Черт возьми, дорогая, так можно и погибнуть от блаженства.
Проводя кончиками пальцев по его лицу, девушка прошептала:
— Не надо так жадничать, сэр.
— Но это истинная пытка для голодного — видеть перед собой соблазнительные яства и не сметь к ним притронуться. Я готов устроить праздничную трапезу прямо на письменном столе твоего дяди, клянусь.
Леа плотнее прижалась к нему.
— Ну а я бы хотела разделить ее с тобой, — прозвучал ответ.
— Что это у тебя все время хрустит в руке? Отпустив Тревора, Леа поглядела на письмо:
— Ах да, я и забыла. Иногда ты полностью поглощаешь все мое внимание.