- Офицер? - спросил он.
Тот кивнул.
- Линд. - Они пожали друг другу руки. - Вероятно, вы шли на яхте? Если судить по этому плоту, на котором мог бы уместиться только Микки Маус.
- Да, на парусной... - внезапно Годдер покачнулся. Линд и еще один человек подхватили его и повели к трапу, который вел на верхнюю палубу.
Керин Брук наблюдала за всем происходящим со средней палубы. Она подивилась, что у потерпевшего кораблекрушение оставалось еще так много сил. Видимо, он недолго находился на плоту. Когда его вытащили на палубу, к ней присоединилась миссис Леннокс, которая тоже облокотилась о поручни.
- Как все это романтично, не правда ли? - сказала она. - Спасти потерпевшего кораблекрушение, как это бывает в романах. Вы не знаете, кто этот человек?
- Не знаю... Знаю только, что он - с маленького корабля, потому что плот был совсем крошечным.
- Наверное, с яхты. А смотрите, какой он высокий! - В миссис Леннокс вспыхнул чисто женский интерес. - Почти такой же, как и мистер Линд.
Эти слова позабавили Керин, поскольку было ясно, что спасенный не собирается умирать от изнеможения. Он уже обманул настоящую акулу, оставив ее без обеда, но зато возникала опасность попасть на зуб другой акулы, ибо миссис Леннокс очень интересовалась всем тем, что можно было назвать "мужчиной", как интересуются этим все сохранившиеся и здоровые вдовушки в возрасте полусотни лет. И она отнюдь не делала тайны из этого интереса. Она все еще оставалась стройной и интересной, имело пепельно-серые глаза и волосы такого-же пепельного цвета, которые были даже уложены в прическу.
Керин опять вспомнила китайское изречение и попыталась почувствовать себя ответственной за судьбу этого человека. Но ему, казалось, эта помощь была не нужна. Несмотря на то, что он выглядел довольно жалко, был босиком и в одних трусах, он все-таки производил впечатление человека, который сумеет постоять за себя сам.
- Дивное зрелище, не так ли, миссис Брук? - обе женщины обернулись. Это был мистер Эгертон, который как раз спускался по трапу.
Этот пассажир занимал каюту "Г". Худощавый мужчина, лет шестидесяти, с седой бородой и волосами. Черная повязка на его глазу выглядела очень драматично, но Керин она казалась чересчур театральной, хотя его речь, смахивающая на военную, и частое употребление солдатских выражений и подчеркивали наличие этой повязки. Большую часть времени он проводил в своей каюте, выходил к завтраку или обеду довольно редко, но у него были изысканные манеры, так что он был превосходным собеседником за столом.