— Она за ними вернется, когда вспомнит, — сказала Миранда. — Жуть, какая.
— По-моему, очень даже неплохие, — заметил Барли. — Но почему по двадцать?
— Это нашествие, — сообщила Миранда. — А другие девушки, наверное, слишком заняты, чтобы самим ходить по магазинам. Не повезло нам, англичанкам. Мы вынуждены сидеть за столами в конторах. А как еще зарабатывать себе на жизнь, когда понаехали вот такие?
Барли решил, что, по всей видимости, не он один удостоился персонального внимания и, скорее всего, неправильно расслышал это имя — Макаров, — да и пет ничего такого уж страшного в том, что этой женщине было известно, что он собирался обедать один. Он и обедал бы один, не позвони ему случайно Флора. Многие мужчины, получи они такое предложение, как он только что, отказались бы от любых деловых встреч. А он с легким сердцем отправился в «Плющ». Он действительно устал, причем не только морально и эмоционально, но и физически.
— Грейс, — обратился Уолтер к своей возлюбленной, — если бы ты смотрела на меня глазами постороннего, то, сколько бы лет ты мне дала?
— Около сорока, — ответила она. — Но я всегда очень плохо определяю возраст.
Был вечер. Приближалась ночь. В окно стучали дождь и ветер. Им было хорошо вдвоем, и что бы там ни произошло тогда в квартире Дорис, теперь они над этим только смеялись. Как быстро женщины все забывают, да и мужчины тоже. Жизнь, сегодня совершенно невыносимая, завтра покажется вполне терпимой, во всяком случае, если в сексе выступать единым фронтом.
А без этого пары быстро распадаются и начинают существовать по отдельности. Быть одиноким, может, и благородно, но быть вместе, как говорил апостол Павел, намного лучше.
Лицо Дорис на портрете было уже почти закончено и выглядело несколько странно на пышном теле леди Джулиет. Уолтер как раз собирался приступить к сужению его форм. Придется размыть фон и слегка сгладить контуры. Ему нравилась идея замены бело-полосатого фона на чисто синий, каким он стал сейчас, но он смутно припоминал, хотя и не был уверен, что Дорис хотела портрет совершенно нетронутым. За исключением двух основных, как она говорила, вещей: голова леди Джулиет должна быть заменена на ее голову, а фигура должна казаться не больше десятого размера, даже восьмого, если это возможно. Уолтер сказал Грейс, что чувствует себя обязанным удовлетворить ее запросы.
— Но у тебя же есть принципы, — возразила Грейс. — Тебе нужно заботиться о своей репутации.
— Я подорвал ее, когда принял этот заказ, — ответил Уолтер. — Какой художник в здравом уме согласится на такую халтуру?