Ружье держал смуглый черноволосый человек в черной бархатной безрукавке и с бородой, возможно, сделанной из этого же материала.
– Чего хотел? – негромко спросил часовой.
– Василия Романовича. – ответил майор.
– Зачем? – в голосе цыгана зазвучала настороженность.
– По делу.
– Как звать?
– Мимикьянов.
Чернобородый часовой вгляделся в Ефима и, будто что-то вспомнил. Он отодвинулся в сторону, и новым, мирным голосом сказал:
– Проходи.
Ефим шагнул на широкий двор.
Цыганский барон Василь Штирбу стоял в середине обширного пространства, прилегающего к зданию бывших мастерских. Пространство покрывал асфальт, но по центру двора змеились стальные нити рельсов. Они уходили прямо в огромный раскрытый зев кирпичного ангара.
Высокий, широкоплечий Василь был одет в старые джинсы, защитную рубашку и кожаную безрукавку. В его короткой черной бороде поблескивали на солнце закрученные седые колечки. Он наблюдал, как трое чернявых мужиков вынимали из грузовой «Газели» картонные ящики и относили в раскрытые ворота бывших мастерских.
– А ну, поторопимся, хазарюки! – строго прикрикнул он.
– Доброго здоровьичка, Василь Романович! – еще издали поднял ладонь в приветственном жесте Ефим.
Василь белозубо разулыбался.
– Ойе-е-е! Кто к нам в табор заехал! – закричал он и двинулся навстречу гостю.
Они пожали друг другу руки. Лапы у обоих были такие, что хоть воду из камней выжимай. Пожали от души, но никто пощады не запросил.
– Что Ефим, отпуск получил? Так порыбачим! Помнишь, каких стерлядок в прошлый раз натаскали? Медведи, а не стерлядки!
– Обязательно порыбачим! Только, друже Василий, отпуск у меня через неделю. А сейчас я к тебе по делу!
– Ко мне в табор по делу? – Василь в нарочитом удивлении приподнял черные лешачьи брови. – Да ты что, Ефим, милиция что ли? Какие у тебя к нам дела-то могут быть? Мы с заморскими шпионами не якшаемся и секретные тайны даже за большие деньги не продаем!.. Может, когда и рады бы толкнуть за хорошие деньги, так ни одной тайны не знаем!
– Здравствуйте, Ефим Алексеевич! – услышал майор и увидел рядом с собой как-то незаметно и бесшумно подошедшую полную цыганку с нехарактерными для детей северной Индии синими глазами. Эта была жена Василя Штирбу – Соня.
– Здравствуй, Соня. Ты все хорошеешь! Остановись, пока не поздно! А то Василь сойдет с ума от ревности! – чмокнул ее в щеку майор.
– Э-э-э, Это пусть женщина от ревности с ума сходит. Мужчина не ревнует – мужчина мстит! – в шутку нахмурился Василь.
– Покушаете с нами, Ефим Алексеевич? Мы как раз за стол собрались… – сказала Соня Штирбу.