– Ну, говори, что ты там такое приятное хотел мне сообщить? – обратился он к коменданту.
– Тебя Галя на веранде, что во двор выходит, ожидает. Очень меня просила тебя найти и прислать.
– А! – сменил гнев на милость Ефим. – Это совсем другое дело! Я пошел.
– Вот, я же говорил, еще благодарить меня будешь! – крикнул ему вдогонку Владимир Иванович. – Про кальвадос не забудь!
Женщина, действительно, была на веранде. Свет здесь не горел и было совсем темно. Она стояла к нему спиной. Ее плечи покрывал большой платок. Абрис ее фигуры слабо вырисовывался на фоне застекленной стены.
Уютно пахло огуречным рассолом и волнующе – женскими духами.
Из-за деревянной стены доносились веселые голоса и записанные на лазерный диск беспокойные цыганские песни.
Ефим подошел и обнял женщину за плечи.
Она слегка откинулась назад и прижалась к нему спиной.
– Галя. – сказал Ефим, целуя женщину в висок. – Пойдем ко мне. На часок. Все равно гости уже в таком состоянии, что ничего не заметят, а? К разъезду вернемся.
Уже обнимая женщину, он почувствовал, – что-то не так. Но, видимо, атакующая его мозг комендантская настойка, резко снизила способность соображения.
Он понял, что ошибся, только, когда женщина повернулась к нему лицом.
Рядом с ним стояла совсем не Галя Стороженко, а преподавательница музыки Ева Станиславовна Туровская.
Она осторожно высвободилась из его рук, погрозила указательным пальчиком, улыбнулась и, не сказав ни слова, ушла.
Не нашелся, что сказать в такой ситуации и Ефим.
Потом он долго сомневался, – то ли напомнить ей о том случае, то ли нет. В конце концов, решил не напоминать. Выглядел он в той истории пьяным дураком – это же надо! – женщину перепутать, хоть и в темноте! Лучше уж делать вид, что вообще ничего не было. Но сам-то он отчетливо помнил, – Ева Станиславовна не отстранилась, когда он ее обнял. Напротив, она явно прижалась к нему.
С тех пор прошло четыре года.
По доскам виадука к нему шла преподавательница музыки Ева Станиславовна Туровская. На ней была натянувшаяся на груди белая блузка, а над круглыми коленами колыхалась легкая вишневая юбка.
– На Колосовку любуешься? – спросила женщина.
– Любуюсь. – кивнул майор.
– Знаешь, Фима, я сейчас о тебе думала.
– Обо мне? – удивился Ефим.
– Да. Помнишь, что я тебе днем говорила?
– Помню.
– Так вот, когда я к виадуку подходила, я снова тот необычный звук услышала. Ну, как когда-то рядом с вашим институтом. И сильный такой! Мне кажется, его источник где-то совсем близко.
– Да? – насторожился майор.
– Когда я по ступеньками поднималась, он очень громко звучал, прямо, как труба!