Очень скоро скифы обратились в бегство. Во время преследования вновь пострадал Александр — судьба продолжала наносить ему удар за ударом. «Врага преследовали стремительно, и воины замучились от сильной жары; все войско терпело жажду, и сам Александр на скаку пил воду, какая там была. А была эта вода плохой, и у него началось сильное расстройство. Поэтому и не удалось догнать всех скифов; я думаю, что если бы Александр не заболел, то их всех бы перебили во время бегства, — делает вывод Арриан. — Он же в чрезвычайно тяжелом состоянии был отнесен обратно в лагерь».
Арриан, видимо, не был знаком со скифской тактикой отступлений и внезапных нападений, сопровождаемых смертоносной работой лучников. Болезнь Александра спасла македонян от истребления в засадах и ловушках, на которые скифы были великими мастерами.
Царь понял, что со скифами ему тягаться не по силам, отсюда и благородный жест, подобных которому давно не видела Азия. «Всех пленников он отпустил без выкупа, чтобы тем самым подтвердить, что с отважнейшими из племен он состязался в храбрости, а не в ярости».
Была и вторая причина «доброты» Александра: нужно было срочно решать проблемы в Согдиане — крупное поражение под Маракандой призывало к этому.
Александр достиг того места, где потерял отряд, шедший на выручку гарнизону Мараканды. Кости 2 тысяч пехотинцев и 300 всадников он велел предать погребению и по македонскому обычаю принес умершим жертву. Главный виновник, Спитамен, бежал в Бактрию. И тогда Александр стал самим собой: разделив свои силы, чтобы охватить как можно большее пространство, он «приказал жечь села и убивать всех взрослых».
Весьма неблагородно обошелся Александр и со сдавшимися на милость защитниками горной крепости. «Аримаз, отчаявшись в своем положении, хотя оно и не было проиграно, спустился в лагерь вместе с близкими и знатнейшими мужами своего племени. Всех их Александр велел подвергнуть бичеванию и распять на крестах у самого подножия скалы». Ярость Александра не знала границ: если б он мог, то уничтожил всех жителей Согдианы до последнего старика, сжег бы все города и села до последней хижины.
Мысли Александра были заняты Индией и прочими странами, но истерзанная Согдиана не хотела отпускать своего разорителя. Едва он покинул злосчастную страну, как пришло известие, «что множество согдиан собрались по укреплениям и отказались повиноваться сатрапу, которого поставил Александр». Пришлось вернуться и надолго забыть об Индии.
Александр в очередной раз покорил Согдиану, а в это время неуловимый Спитамен объявился в Бактрии. С отрядом в 600 скифов-массагетов он напал на македонскую крепость и перебил защитников. Македоняне собрали небольшое войско, в ближайшей стычке отняли у массагетов добычу, но, в конце концов, попали в засаду, ловко устроенную Спитаменом, — погибли 7 друзей и 60 наемных всадников.