Феофраст в своем «Мегарике» рассказывает, как Диоген определил для себя образ жизни. Однажды, увидев пробегавшую мышь, он понял: надо жить вот так, подобно мыши, которая не нуждается в подстилке, не боится темноты и не ищет никаких мнимых наслаждений. Диоген стал складывать вдвое плащ, потому что не только носил его, но и спал на нем. Имелась у него сума (сумка), и в ней он хранил какую-то пищу. А где поесть, посидеть, поспать — проблемы не было: всякое место считалось одинаково подходящим. Диоген пытался есть сырое мясо, но пришлось отказаться — не мог переварить. Зато он ходил босиком по снегу. Диогену сказали:
— Многие смеются над тобой.
Он ответил:
— А над ними, быть может, смеются ослы. Но как им нет дела до ослов, так и мне — до них.
Добродетельных людей Диоген называл подобиями богов, любовь — делом бездельников. На вопрос, что есть в жизни горестного, он ответил:
— Старость в нищете.
На вопрос, какие звери опаснее всего кусаются, он ответил:
— Из диких — сикофант, из домашних — льстец.
На вопрос, есть ли у него раб или рабыня, он ответил, что нет. Тогда последовал вопрос, кто же его похоронит, когда он умрет.
— Тот, кому понадобится мое жилище.
Ко всем окружающим людям Диоген относился с язвительным презрением.
Когда кто-то привел его в роскошное жилище и не позволил плевать, он, откашлявшись, сплюнул в лицо спутнику, заявив, что не нашел места хуже. Однажды, прокричав: «Эй, люди!», он набросился с палкой на сбежавшийся народ:
— Я звал людей, а не мерзавцев.
На вопрос, где он видел в Греции хороших людей, Диоген ответил:
— Хороших людей — нигде, хороших детей — в Лакедемоне.
Особенно Диоген не любил женщин. Увидев женщин, удавившихся на оливковом дереве, он воскликнул:
— О если бы все деревья приносили такие плоды!
Его спросили, в каком возрасте следует жениться, и он ответил:
— Молодым еще рано, старым уже поздно.
Впрочем, все желания и чувства философ в себе не убил. Удовлетворял он их столь же бесхитростно и цинично. Диоген Лаэртский рассказывает, что «рукоблудствуя на глазах у всех», Диоген весело кричал:
— Вот кабы и голод можно было унять, потирая живот!
Тем не менее афиняне любили Диогена. Когда мальчишка разбил его бочку-жилище, то его высекли, а Диогену дали новую бочку.
Александр, явившись к Диогену, представился:
— Я — великий царь Александр.
— А я — собака Диоген, — ответил философ.
— За что же тебя зовут собакой?
— Да вот за что: кто бросит кусок — тому виляю, кто не бросит — облаиваю, кто злой человек — кусаю.
В разговоре Александр спросил, является ли смерть злом, и получил ответ: