— Вы больше не пьете? — В черных глазах отра жались рыжие огоньки, превращая женщину в фульгу. — Вам надоела «Кровь»? У меня есть и «Слезы».
Леворукий, как же ему надоели настоящая кровь и настоящие слезы, но куда денешься?
— Я уже пьян, сударыня, — выдал желаемое за действительное Эпинэ, — пьян и счастлив.
Славный барон любит птиц, его жена любит мужчин. Или не любит, какое это имеет значение. В будуаре пахнет вербеной и померанцами, здесь можно не думать, а пить и еще целовать выпирающие из золотой пены плечи.
— Если вы пьяны, поставьте бокал, — потребовала Марианна.
— Непременно, — пообещал Робер, — но не раньше, чем выпью за ваши прекрасные глаза.
Никола сбросит трупы в карьер Святого Павла, ему не в первый раз. Гоганы и мулы остались у леса Святой Мартины. Святой Павел, святая Мартина, святая Октавия, святая Дора, что скажут они осквернившим их имена погромами и убийствами?
— Только за глаза? — Марианна быстро облизнула губы. — А мне казалось, вас больше занимает… роза.
— Она и впрямь прекрасна, — подтвердил Робер, проглатывая вино, — а ее… ложе достойно ее красоты.
— Наконец-то вы сказали нечто приятное, — одобрила баронесса. — Мне ничего не остается, как подарить эту розу вам. Возьмите ее… Пока она не увяла.
Золотая с алмазной пылью брошь расстегнулась легко, ей часто приходилось это делать. Освободившийся цветок упал на затканный незабудками простенький коврик, Робер нагнулся за подарком, но затянутые голубым шелком стены пошли волнами, и Повелитель Молний глупейшим образом свалился с софы под жемчужный женский смех.
— «Черная кровь» полна коварства. — Марианна протянула гостю руку, и Робер честно за нее ухватился. Слишком честно, потому что прелестная баронесса оказалась на роскошном холтийском ковре рядом с пьяным гостем. Гость извинился и принялся собирать рассыпавшиеся ландыши. Жаль вазу, но завтра он пришлет другую, серебряную, ее не разобьешь.
— Вы порезались? — Дрожащий, полный ужаса голосок. Глупышка никогда не видела настоящих ран.
— Сударыня, я готов отдать вам всю кровь, а не жалкие четыре капли.
— Не шутите так, если с вами что-то случится, я… Я не смогу жить!
— Со мной ничего не случи…
— Робер! Робер, вам плохо?
Золотистый ковер, черноволосая женщина с широко открытыми, подведенными глазами. Марианна Капуль-Гизайль… Он напился, и баронесса подарила ему красную розу. Вот эту! Он напился, потому что хочет забыть Дору. И забудет, хотя бы до утра.
— Сударыня, как это ни прискорбно, я все-таки пьян. — Иноходец поднял злополучный цветок, он ничуть не пострадал, а вот рукав отчего-то сделался черным, а раньше был красным. Робер это помнил совершенно точно. Красным, обшитым золотом, нелепым и вызывающим, ничего другого в праздник Повелитель Молний надеть не может.