— Не такая уж ты и бедная, если покупаешь своим любовникам шмотки в таких фешенебельных магазинах, — с постной физиономией заметил Полетаев.
Даша вспыхнула, как маков цвет.
— Ах ты, гадюка! Мало того что шпионишь за мной, так еще и гадости всякие выдумываешь. Никому я ничего не покупала!
— Да? А что же это он пришел в магазин в такой задрипанной одежонке, а вышел словно победитель конкурса гей-джей года?
Даша не нашла слов, чтобы выразить свои чувства.
Постаравшись вложить в голос максимум презрения, спросила:
— И как давно ты за мной следишь? Полетаев задумался.
— Честно?
— Если это, конечно, вообще возможно.
— Ну… — Полковник все еще демонстративно размышлял. — Приблизительно с того времени, когда бедный и не очень привлекательный молодой человек пришел в бильярдный клуб со своей девушкой, а скучающая одинокая дамочка соблазнила его вульгарным предложением.
Вопреки ожиданию, Даша не рассердилась. Она, скорее, была удивлена.
— Слушай, Палыч, а что ты делал тот час, пока он выбирал себе одежду?
— Как всегда, смотрел кино на видеоприставке. — полковник похлопал себя по карману.
Даша не стала уточнять, что означает «как всегда». Лишь глянула с ехидцей:
— Так, так, так… Значит, этот молодой человек тебе никого не напомнил? Ну и разведчики у нас в стране.
Некоторое время полковник размышлял. Затем, наклонившись, тихо спросил:
— Твой сын?
Вот не надо было приближаться на столь опасное расстояние. Раздался звонкий шлепок, и полковник отскочил, обиженно потирая щеку.
— Зараза, злая! Ты чего на людей бросаешься?!
— Мой сын! — возмущалась оскорбленная женщина. — Во сколько я, по-твоему, его родила?!
— Откуда я знаю! Может, ты хорошо сохранилась.
— Ну да! А то ты не знаешь, сколько мне лет!
Некоторое время они молчали, сердито топчась друг напротив друга. Полковник не выдержал первым. Достав из кармана портсигар, раскрыл и протянул даме.
— Угощайся.
— Я бросила.
— А я никак не могу. — Даша хмыкнула.
— Да просто тебе лишний раз своими брильянтами похвастаться хочется, — кивнула она на золотой портсигар, украшенный драгоценными камнями. — И ведь не лень каждый раз сигареты туда-сюда перекладывать… Пижон.
— Зависть — отвратительное чувство, — буркнул Полетаев, разминая сигарету. — Если бы у тебя был такой, ты бы говорила по-другому.
— Ну конечно! Я бы его в уши вставила. Красоту этакую.
— Так кого мне этот юноша должен был напомнить?
— Для профессионального разведчика у тебя не слишком зоркий глаз.
— А для профессионального искусствоведа у тебя не слишком хороший вкус. Я бы никогда не позволил своему внебрачному сыну выбрать такую сомнительную экипировку.