Он шагнул к двери и снова обернулся к молчавшей Норе.
— Не забывай гасить свет, — и протянул ей маленькую электрическую лампочку в двадцать пять свечей. — С тех пор как моя жена заболела, я сам веду хозяйство. Хорошо еще, что иногда соседка помогает. Не задерживайся здесь и быстрее спускайся вниз. Понятно? Этажом ниже есть ванная комната. Но лучше иди прямо на кухню. Ни в коем случае не разбуди Эдель. Надень свои ночные туфли. Да, обязательно надень туфли…
Он криво усмехнулся, кивнул Норе и тихо прикрыл за собой дверь. Ей почему-то подумалось, что этот человек не очень-то обеспокоен болезнью жены, хотя и заботится о ее спокойном сне.
Нора минут пять стояла, не двигаясь с места, и разглядывала голые стены каморки. Потом взглянула на свой чемодан. Ее так обескуражил этот неласковый прием, что она достала из чемодана только самое необходимое: зубную щетку, мыло и расческу.
У стены стоял большой мраморный умывальник. Подойдя ближе, Нора увидела, что умывальник покрыт паутиной и толстым слоем пыли.
— Интересно. Он ждал сиделку, а ни о чем не позаботился. В этой комнате, наверное, сто лет никто не убирался, — пробурчала Нора. — Впрочем, служанки-то у них нет, а больная, как он говорит, не встает с постели…
Она стащила с головы вязаную шапочку, сняла пальто, разгладила руками белое форменное платье, в котором приехала, и направилась на поиски ванной комнаты.
Вспомнив слова Ньюстеда, она спустилась по лестнице на этаж ниже и вдруг остановилась как вкопанная: откуда-то доносились тихие жалобные стоны. Нора прислушалась. Ведь Ньюстед сказал, что его жена спит, и ее нельзя тревожить.
«Наверное, она стонет во сне», — подумала Нора. Однако любопытство взяло верх, она тихонько подошла к комнате больной и приоткрыла дверь.
Перед ней была большая, заполненная тяжелой старинной мебелью комната, тускло освещенная синей лампочкой под абажуром. Окна были наглухо задернуты тяжелыми занавесями. У одного из окон стоял широкий письменный стол. Рядом с массивной деревянной кроватью, где лежала Эдель Ньюстед, находился ночной столик, сплошь уставленный пузырьками с лекарствами.
Несмотря на царивший в комнате полумрак, Нора сразу же поняла, что женщина страдает не выдуманной, а самой настоящей болезнью. У нее были бледные впалые щеки, дыхание тяжелое, пульс неровный (Нор инстинктивно тотчас взяла ее за руку), широко раскрытые глаза горели.
Норе показалось, что больная пытается произнести какие-то слова, но язык ей не повинуется. Будто бы женщина крепко спала после дозы снотворного, а теперь не может прийти в себя. Нора оглядела ночной столик с лекарствами и нашла флакончик с этикеткой, где значилось «Снотворное в таблетках». На этикетке также было написано, что надо принимать по одной таблетке на ночь. Нора поставила флакон на место и обернулась к больной.