Первый раз, когда Иисус послал своих учеников проповедовать одних, он предупреждал их о том, что неприятие их учения, возможно, примет форму физической расправы и публичных пыток. «Вот, Я посылаю вас, как овец среди волков», — сказал он. Читая эти страшные предупреждения, я не могу избавится от возникающего в моем сознании ужасного эпизода из романа Шусако Эндо «Молчание». Связанный португальский миссионер вынужден смотреть, как самурайские солдаты пытают японских христиан, одного за другим, и бросают их в море. Самураи клянутся в том, что они будут продолжать убивать христиан, пока священник не отречется от своей веры. «Он пришел в эту страну отдать свою жизнь за других людей, но вместо этого японцы один за другим отдавали свои жизни за него».
Каково было Иисусу, чей взгляд без труда проникал в ужасные последствия того дела, которое он начал в этом мире, последствия не только для него самого, но и для множества людей вокруг него, его лучших друзей во всем мире? «Предаст же брат брата на смерть, и отец детей … И будете ненавидимы всеми за имя Мое…».
Я пытаюсь принять ту точку зрения — отец, отдающий своих детей на растерзание разбойникам, генерал, бросающий своих солдат под огонь неприятеля, — которая имела место на Тайной Вечере. Там, открывая планы своего ухода в таких словах, что они уже не могли быть истолкованы неверно, он сказал: «Но Я истину говорю Вам: лучше для вас, чтобы Я пошел». Ему нужно было уйти, чтобы передать сделанное другим людям. Им. Нам. Новым христианам.
В то время ученики не понимали того, что имел в виду Иисус. Как может его уход быть для них благом? Они ели «тело, преломленное для них», не понимая того изменения, которое произошло: миссию, которую Бог доверил своему Сыну, Сын теперь доверял им. «Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир», — молился Иисус.
Иисус оставил после себя на земле мало следов. Он не писал книг или даже маленьких брошюр. Он был странником и не оставил дома или места, которое теперь могло бы служить его музеем. Он не был женат, не жил оседлой жизнью и не оставил после себя потомства. На самом деле, мы бы ничего о нем не узнали, если бы не те следы, которые он оставил в человеческих душах. В этом заключалось его намерение. Закон и пророки сфокусировались подобно пучку света на Единственном, который должен был прийти. И теперь этот свет, словно пройдя через призму, должен рассеяться и засиять в спектре движений и оттенков человеческой души.
Шесть недель спустя ученики поймут, что Иисус имел в виду, говоря: «лучше для вас, чтобы Я пошел». Как это выразил Августин: «Ты вознесся пред нашими очами, и мы отвернулись в горе, чтобы найти тебя в наших сердцах».