— Потому что Гиммлера вы все же побаиваетесь.
— Вы не прагматичны, Фройнштаг… простите, Крайдер. Все намного проще: адъютанта Господь мне пошлет другого, а Гиммлера — уже нет. Второго Гиммлера — ни найти, ни выдумать уже невозможно, дьявол меня расстреляй.
— Какая глубина мысли! А главное, рейхсфюреру очень повезло.
— Не дразните меня, Альбина. Нет никого страшнее в гневе своем, чем не вовремя разбуженный Скорцени.
Альбина подошла к мужчине и по-детски уперлась теменем ему в ту часть груди, которую он все еще не успел спрятать под не застегнутой армейской рубашкой. Это были минуты женского блаженства. Альбине трудно было бы убедить себя, что она влюблена в этого мужчину, ибо ничего похожего на традиционную влюбленность у нее не просматривалось. Да и «самый страшный человек Европы» — далеко не тот человек, к которому можно было воспылать девичьей влюбленностью. Но все же что-то между ними происходило такое, что нельзя было воспринимать только через постельные оргии. Во всяком случае, за этим мужчиной она в прямом смысле пошла бы на край света, и только под его властью она согласна быть рабыней.
«Не отчаивайся, — осадила себя Крайдер, — «на край света» — это тебе еще предстоит». А вслух спросила:
— Мне дожидаться вас здесь, мой диверсионный Скорцени?
— Лучше — в столовой. Я прикажу, чтобы вас хорошо накормили, а тем временем опять развели огонь в каминах.
— Мы проведем еще одну ночь здесь, вместе?
— Мы проведем еще много ночей, у многих каминов, — любовно прогромыхал своим невовремя разбуженным басом Скорцени. Альбина, конечно же, не поверила, но все равно посмотрела ему вслед по-девчоночьи благодарно и растроганно.
«Может, — подумал оберштурмбаннфюрер, — она не рассчитывает, что в эту прикаминную постель мы заберемся еще днем. Но, скорее всего, именно так оно и будет».
Когда Скорцени вошел в здание штаба, все пять офицеров, два из которых были подполковниками, то есть равными по чину с обер-диверсантом рейха, а один — в чине полковника, — подхватились со своих мест, словно увидели перед собой генерала.
— Что здесь происходит, дьявол меня расстреляй? — прорычал Скорцени так, словно ворвался в логово заговорщиков.
— Обсуждаем ситуацию на западных фронтах, — встревоженно объяснил полковник Никольс. — Стало известно, что две дивизии американцев движутся в нашем направлении.
— Так остановите их, полковник! — еще воинственнее прогромыхал оберштурмбаннфюрер. — Какого дьявола?! Что тут обсуждать?
Полковник растерянно переглянулся со сгрудившимися по ту сторону застеленного картой Южной Германии стола и еще более беспомощно пожал плечами: