Сев за стол, Аврониев шепнул Балтову:
— Дело совершенно ясное! Васильев все еще не поднимал головы.
— Второй вопрос… — произнес Аврониев. — В чем причина вашего плохого настроения сегодня?
Врач снова ничего не ответил.
Все молчали. Сколько времени длилось это молчание, никто не мог бы сказать. Взгляды всех были устремлены на врача. Он кусал губы и, казалось, был очень подавлен.
Вдруг тихо, не поднимая головы, он произнес:
— Антонова была знакома с Симанским раньше. Они пытались скрыть это от меня.
— Можете быть свободны. Подождите в коридоре, — сказал Аврониев.
— Вот в чем дело! — сказал Балтов Йозову. — Сейчас увидим самое главное.
Аврониев позвал Чуброва и приказал привести Симанского.
— Сейчас будет редкое представление, — сказал Аврониев двум своим помощникам. — Я уверен, что он окажет решительное сопротивление.
Биолог вошел, спокойно остановился посредине кабинета и, протирая стекла очков, небрежно спросил:
— Вы меня звали?
— Да.
— Чем могу быть полезен?
— Многим, — любезно ответил Аврониев.
— Я бы вас попросил побыстрее закончить эту неприятную процедуру, так как в девять часов утра у меня лекция. Теперь я замещаю профессора.
— Вы, конечно, устали?
— Очень.
Он говорил таким тоном, словно речь шла о погоде или еде. На его полном розовом лице не было и следа волнения или беспокойства.
Сидевший в тени Балтов зорко наблюдал за Симанским. Физик с любопытством присматривался ко всем, кто приходил на допрос, и каждый раз задавал себе один и тот же вопрос: «Так ли выглядит преступник?»
Он был убежден, что лицо человека говорит о многом и что на нем непременно должно быть отражено предрасположение к преступлению. В результате своих наблюдений он был уверен, что Васильев не тот, кого они искали, и что можно не сомневаться в его невиновности. Балтов поверил молодому врачу и теперь все свое внимание сосредоточил на Симанском. Судя по бесстрастно-спокойному липу биолога, он великолепно владел собой. А ведь доктор Попов другие говорили, что он был чрезвычайно взволнован болезнью профессора. Сейчас его спокойствие показалось Балтову неожиданным и странным. У Симанского был вид человека, который не имеет никакого отношения к преступлению и, зная о своей невиновности, убежден, что через несколько минут его отпустят.
И только глаза Симанского производили наБалтова совсем иное впечатление. Несколько лет назад физик встречал такие глаза у полицейских агентов и начальников, глаза прищуренные, нахальные, не стыдившиеся никаких поступков, готовые смотреть на все без малейшего угрызения совести. Балтов был поражен холодным, спокойным блеском и преступной твердостью этих глаз.